В свете пусть и довольно уже старого, но по-своему прекрасного опуса, ссылку на который принесла ф-лента. Цитирую самую вкусную часть (выделение жирным шрифтом - мое):

Есть идолы страшнее. Поговорим о самом страшном из них.

Женское тело — вот идол, прообраз всех идолов, идол плотяной, и куда более соблазнительный, чем идолы золотые и деревянные. Это идол, и стремление к ему — это стремление к поклонению небожественному, крайнее отделение себя от Бога.

Похоть, стремление к обладанию женщиной — это первичная, изначальная форма идолопоклонства. Адам согрешил именно этим: он не просто познал Еву, он познал её как идола, поклонился её красоте и привлекательности, в этом и состоял его страшный, неизбывный грех: он нашёл её более приятной для себя, чем Бога, Отца своего. Он оставил Отца и прилепился к жене, что есть величайшая низость и подлость, прилепился из искания наслаждения, что подлость вдвойне. Этот грех и есть грех первородный, неизбывный, непрощаемый. Грех предательства, грех идолослужения.

Больше скажу. Всякий половой акт есть акт идолослужения, именно так, не более и не менее.

Именно поэтому христианство так строго отвергает, отодвигает от человека именно эту страшную радость. Женское тело для христианина запретно! Оно запретно даже в браке, потому что честный христианский брак не предполагает никаких «половых удовольствий», что не значит — половых сношений. Увы, они необходимы. Но совокупление дозволительно лишь чтобы не разжигаться, по слову Апостола, и чтобы продолжать человеческий род. И дело даже не в том, что оно должно совершаться редко. А в том, что оно должно происходить так, чтобы избежать всякой похоти, всякого любования идолом — женским телом.

В частности, супруга христианина не должна быть красивой женщиной, если же Бог попустил ей быть красивой, она должна относиться к этому как к дополнительному испытанию, искушению, и даже наказанию. Ибо красивая женщина, в сущности, ничем не отличается от наркодилера, продающего наркотики, только она как бы выделяет этот наркотик из себя, помимо своей воли. Хотя отчего же — помимо? На самом деле соблазн женскому телу придаёт именно воля к красоте, воля к тому, чтобы нравиться мужчинам, то есть разжигать в них похоть, разжигать в них стремление отделиться от Бога и предаться служению плотяному идолу, грудям, бёдрам и всему прочему, чего не хочется называть. Достаточно иметь суровое, непреклонное выражение лица, свойственное православным женщинам, чтобы мужчины переставали бросать похотливые взгляды.

Конечно, для этого требуется полное отсечение похотных мечтаний, полное обращение себя к Богу. Но православная жена, как и православный муж, на это способна!

Мусульманки носят паранджу, потому что их лже-бог не может дать женщине силу удержаться от похотной улыбки, похотного взора, лукавства и разврата в лице, во взгляде. Приходится закрываться тряпкой. Православная женщина покрыта не снаружи, а внутри: благодатный покров, скрывающий скверну, у неё под кожей, под веками. Она может одним лишь взглядом отодвинуть мужчину, остудить его похоть, молча указать ему — «Смотри не на меня, блудник! У тебя должна быть одна радость — Господь!»

Эта же строгость, это же внутренне молчание, в том числе и молчание плоти, внутренняя холодность (которую сейчас называют «фригидностью», и тщатся лечить, как будто духовное здоровье нуждается в лечении — а ведь и величайшие мыслители мира одобряли фригидность: Кант называл половую любовь «патологической», в отличие от любви к Богу, а Фихте писал, что у нормальной женщины нет и не может быть никакого полового влечения!) является обязательной для православной женщины.

Но и православный мужчина, даже если в силах, должен быть внутренне фригиден, холоден к женскому, и его половые действия не должны выходить за пределы неизбежного животного. Даже если он испытывает наслаждение от полового акта, он должен относиться к нему так же, как и к постыдному удовольствию от посещения туалета, ведь облегчение тоже может доставить некое удовольствие телу, но никто не будет стараться повторять это удовольствие часто и наедаться, чтобы потом как можно сильнее испражниться. Именно так христианин относится к некоторым неизбежным удовольствиям, связанным с жизнью брачной.



Прекрасный образчик того, что всегда отталкивало меня в христианстве. Нет, я, разумеется, не говорю, что бред, который несет аффтар сего опуса (а это далеко не единственное его творение, где он расписывается в женоненавистничестве), имеет какое-то прямое отношение к догмам христианства вообще или хотя бы конкретно православия. Естественно, ничего подобного напрямую нигде не провозглашается. Но подобные "умствования" регулярно, и как бы даже обоснованно, со ссылками на то да сё, выдаются нагора наиболее ортодоксальными представителями как паствы (в случае с данным аффтаром) так и собственно церкви. И, в общем-то, являются достаточно закономерным выводом из норм христианской морали. Хотя, конечно, и представляют из себя крайность суждений. Вот только крайность эту почему-то никто из высших иерархов осуждать или одергивать не рвется. Более того, зачастую иерархи и сами проговариваются в схожем роде, как тот же пресловутый Чаплин.