Собственно, сабж напрямую связан вот с этим:
из недавнего поста.
История довольно известная и неоднократно поминаемая всевозможными любителями покричать о том, как русские немцев трупами закидали. При том, что такой разговор между Жуковым и Эйзенхауером действительно имел место быть, и Жуков действительно говорил об атаке пехотой через минные поля. Правда, в оригинале смысл его слов был несколько иным, нежели это преподносится "разоблачителями":
Очень поучительным для меня было его описание русского метода атаки через минные поля. Немецкие минные поля, прикрытые оборонительным огнем, были тактическими препятствиями, которые приводили к большим потерям и задержкам. Прорыв через них всегда становился трудоемким делом, несмотря на то, что наши специалисты придумали массу всевозможных устройств для безопасного уничтожения мин. Маршал Жуков совершенно обыденно рассказал мне о своей практике, которая была приблизительно такой: "Существуют два вида мин: противопехотные и противотанковые. Когда мы подходим к минному полю, наша пехота атакует, как будто его там нет. Потери от противопехотных мин мы считаем примерно равными тем, которые причинили бы нам пулеметы и артиллерия, если бы немцы решили защищать этот участок большими силами войск, а не минными полями. Атакующая пехота не подрывает противотанковые мины, поэтому после прорыва через минное поле она создает плацдарм, после чего подходят саперы и прокладывают пути для техники."
Оригинал на английском смотрим здесь.
Разница между оригиналом и тем, как его подают "интерпретаторы", очевидна - Жуков говорит об атаке через минное поле, не прикрытое "пулеметами и артиллерией", а не о том, что солдат тупо гонят на позиции врага, не взирая на то, есть там минные поля или нет. Фактически речь идет о прорыве через неприкрытые ничем, кроме минных полей, или плохо прикрытые противником участки фронта именно для того, чтобы избежать лобовых атак на хорошо укрепленные позиции врага. В результате чего обеспечивается выход во фланг и тыл противнику.
Впрочем, рассказ Эйзенхауера остается едва ли не единственным подтверждением того, что подобные атаки вообще практиковались РККА. Во всяком случае, воспоминания фронтовиков отнюдь не пестрят рассказами о прогулках по минам. Не считать же за свидетельства о таковых россказни Маннергейма о том, как во время Зимней войны русские пехотинцы шли на финские минные поля, взявшись за руки и распевая песни? Или "письмо" некоего немецкого солдата, придуманного "честнейшим" господином Соколовым, в котором описывается, как плотные толпы русских прут прямо на свежее минное поле, а следом за ними идет "небольшая волна комиссаров", добивающая раненых.
Хотя в воспоминания другого военачальника WWII упоминание об атаке пехотой через минное поле действительно встречается. И с рассуждениями, очень похожими на те, что передает Эйзенхауер от лица Жукова. Но для начала все же вернемся на минуту все к тем же мемуарам будущего президента США. Буквально в следующем же абзаце, после того, что было процитировано мною ранее, он пишет:
Я живо представил себе, что случилось бы с любым американским или английским командиром, если бы он применил подобную тактику, и еще более ярко вообразил, что сказали бы об этом солдаты любой из наших дивизий, если бы мы попытались сделать такой метод частью нашей тактики.
Для любого изобличителя "правды о войне" уровня того же Соколова после этих строк становится совершенно очевидно, что уж где-где, но в американской армии атака пехотинцев через минное поле была бы делом решительно невозможным, немыслимым просто с точки зрения менталитета западного человека. Только в Красной Армии, только под руководством Жукова... Загвоздка только в том, что мемуары генерала Паттона, непосредственного подчиненного Эйзенхауера, гласят о прямо противоположном:
Я посетил штаб-квартиру 5-й дивизии в Фор-Лезн поблизости от Верни. 10-й пехотный полк (командир — полковник Роберт П. Белл) из состава этой дивизии провел ночную атаку и, продвинувшись на шесть километров, перерезал защитникам Меца последние пути к отступлению. Пока я находился в крепости, вышеназванный полк вступил в контакт с частями 90-й дивизии, и к 11.00 в тот день подразделения как 5-й, так и 90-й уже завязали бои на улицах Меца. Ночная атака 10-го пехотного была характерна тем, что идти солдатам пришлось через минное поле. Поскольку они переходили его в темноте, то потеряли около тридцати пяти человек, но, попробуй они сделать это в дневное время, скорее всего, на минах подорвались бы те же тридцать пять, плюс еще несколько сотен полегло бы под пулеметным и ружейным огнем противника.
Отсюда.
Что характерно:
1) американский генерал пишет об атаке пехотинцев через минное поле как о совершенно рядовом событии, не возмущаясь "людоедским" поступком командира полка, не подчеркивая какую-то критичность ситуации, когда можно было бы пойти на крайнюю меру... нет, он говорит об этом абсолютно буднично, как о само собой разумеющемся;
2) в данном случае речь идет об атаке через минное поле, за которым находятся позиции противника, способного подавить наступающих пулеметным огнем; даже Эйзенхауер не приписывал Жукову манеру гнать пехоту на мины и пулеметы одновременно;
3) сравнивая потери, понесенные 10-м пехотным полком в этой ночной атаке, и те, которые он мог бы понести в случае атаки днем, Паттон проговаривается о том, что и подобный расклад - т.е. атака пехотой через минное поле под огнем немецких пулеметов - не была бы чем-то невероятным и недопустимым; ничего подобного, просто было бы больше потерь.
Жаль, жаль, однако, что украинские учебники и учебные пособия предпочитают перепечатывать вырванную из контекста цитату Жукова, но не куда более красноречивую цитату Паттона.