И.Н. Данилевский в интервью для журнала "Профиль" о первом томе Акунинской "Истории":
ПРОФИЛЬ: Но мы говорим о трудах историков, а Акунин изначально заявлял, что его произведение предназначено не для историков, а для тех, кто плохо знает историю. Может быть, для них это выход?
Данилевский: Не думаю. Мне кажется, прочитав такую книгу, они будут знать предмет еще хуже. Ведь в «Истории российского государства» целый ряд положений не соответствует ни источникам, ни современному состоянию исторической науки. Есть там и явные ляпы. Например, там вводится совершенно новая, но при этом ни на чем не обоснованная терминология — например, «русославяне». Это какоето чудовищное порождение! Появляются фиктивные прозвища для реально существовавших князей, например, Ростислав Отравленный, Давыд Жестокий. Нет таких прозвищ ни в источниках, ни в последующей историографии! К этому добавляется не всегда верное понимание Акуниным источников и той научной литературы, на которую он пытается опираться. Например, заявление, что Ярослав Мудрый ввел лествичную систему восхождения князей на престол (принцип передачи власти, который предусматривал наследование не от отца к сыну, а от брата к брату, а значит, преимущество дяди перед племянником, старшего брата перед младшим. — «Профиль»), — это грубая ошибка. Наоборот, Ярослав ввел династическое правление по княжествам, а лествичная система фактически им была отменена. Акунин с удовольствием пересказывает явно легендарные сведения из «Повести временных лет», принимая их за рассказы о подлинных событиях. Однако уже полвека назад было доказано, что «Повесть» содержит в себе в том числе так называемые кочующие легенды, бродячие сюжеты, повторяющиеся в памятниках, возникавшие у разных народов. К сожалению, Акунин вообще не представляет, что такое летописание и как оно развивалось. Поэтому он без всякого критического анализа цитирует и Лаврентьевскую летопись, и Никоновскую летопись, хотя сведения, которые в них содержатся, разделяют века. При этом Лаврентьевскую он цитирует в переводе на современный русский язык, а Никоновскую — на древнерусском, потому что Лаврентьевская переведена, а Никоновская — нет. Наконец Акунин пишет о ранней хронологии русской истории. Но он не имеет представления о том, что вся хронологическая сетка «Повести временных лет» — это вовсе не ошибки летописца, которые он пытается исправить. Проблема куда серьезнее: эти даты расставлены задним числом гораздо позже времени написания текста — на рубеже 60—70х годов XI века. И на каких основаниях они там расставлены, никто не знает. Поэтому его попытки выстраивать какуюто связную хронологическую линию как минимум наивны. И таких ошибок в «Истории» хоть отбавляй…
<...>
ПРОФИЛЬ: По вашему мнению, на какой образовательный уровень рассчитан этот труд?
Данилевский: Трудно сказать — многие просто клюют на имя. Но мое ощущение, когда я читал эту книгу, что это уровень реферата студента первого курса на семь с плюсом по десятибалльной системе. Студента, который не очень хорошо разобрался, но рассуждает достаточно уверенно о тех или иных вещах. Он кое-что прочитал, это не полный бред, как это часто бывает. Но это весьма посредственное произведение, рассчитанное на людей, которые не имеют нормального гуманитарного образования.
ПРОФИЛЬ: И это при том, что сам Акунин, по крайней мере если судить по его предшествующим текстам, — безусловный гуманитарий. Как это может сочетаться?
Данилевский: Для меня это тоже загадка.
Вот только вряд ли мы услышим от Игоря Николаевича нечто подобное теперь уже о втором томе исторических штудий господина Чхартишвили. Ибо:
Хотя опус Акунина как был вопиюще безграмотен, так на том же уровне и остался. Каких-либо следов работы рецензентов не удается разглядеть даже под лупою. Из-за чего невольно закрадываются подозрения - а было ли вообще рецензирование, или же издательство просто купило право проставить известные имена (по крайней мере, Данилевского и Трепавлова) на форзаце этой писанины? Заодно и заткнув рот возможным будущим критикам. Уж всяко, Данилевский вряд ли вновь станет громить книгу, которую, якобы, сам же и "рецензировал", а какого-нито историка помельче, посмевшего возвысить свой голос против тиражируемого невежества, всегда можно припугнуть грозным именем мэтра - ты, мол, шавка, против кого голос возвысил? не видишь, какие люди тут в рецензентах ходят?