Вопрос в первую очередь к тем, кто в минувшие дни обрушивался с гневными тирадами в адрес Энтео (я ведь правильно написал?), якобы, устроившего какой-то там погром на выставке в Манеже. Собственно, а бы ли погром? Господа, писавшие закрытые для комментариев записи, заканчивавшиеся предложением отписываться от днева всем, кто не согласен с вашей оценкой случившегося... вы уверены, что событие вообще имело место быть? Оо



Но если вы захотите узнать, какие именно скульптуры повреждены или уничтожены, то сделать вам это будет весьма сложно. Казалось бы, в этом же ключ к событию - вот оно, варварство и вандализм. Это должно бросаться в глаза со всех первых полос. Вот фотография скульптуры до инцидента, вот фотография после (ужас-ужас), вот названия скульптур, вот годы их создания, а вот сумма ущерба, тем более, что экспонаты, как нам говорят, принадлежат государству. О, да, они, возможно, бесценны, но стоимость-то аукционная у них есть? Она же должна фигурировать в суде. От ущерба, между прочим, много чего зависит. Двушечка там светит или трешечка. Или чего еще серьезнее.

В прессе мы читаем: "Как рассказала РБК руководитель отдела PR и рекламы НВО "Манеж" Елена Карнеева, активисты повредили четыре работы Вадима Сидура, "некоторые полностью, некоторые частично".

Странная формулировка. Работ всего четыре. Чего проще сказать: три повреждены, одна утрачена полностью. Или там: три утрачены, одна повреждена. Или две на две. Но публику пичкают каким-то туманом.

Сам господин Цорионов прямо утверждает, что ни одного экспоната он не повредил. А все, что сделал - "разбил тарелку из ИКЕИ". Видео, которые во множестве разошлись по сети, в общем слова активиста подтверждают. Видно, как он разбивает ту самую тарелку, которая, правда, тоже была частью экспоната - судя по всему современного. Голова Иоанна Крестителя, карикатурная, с высунутым языком, из папье-маше. Ну, и тарелочка для нее соответствующая. Все в духе храма из клизм, которым так восхищался в свое время Марат Гельман. Где там Сидур? Еще одну литографию, видимо, оторвали от постамента, на котором она находилась. Это уже Сидур, но не совсем понятно, что в итоге с этой работой произошло.

На видео скульптуры есть во множестве, есть неприятный скандал, перебранка, есть полицейский, который явился чуть позже - но нет никаких уничтоженных работ. Возможно, конечно, что новой тарелкой cтарую не заменить. Мало ли? Бывало так, что уборщицы в музеях современного искусства уничтожали экспонаты, не разобравшись, что это именно экспонаты, а не мусор. Такое сейчас искусство.


На всякий случай (хотя и не сомневаюсь, что это совершенно бесполезно xD) поясню свою позицию по данному вопросу. Я не знаю, кто такой Энтео и с чем его едят. Но к людям, которые приходят на выставки и устраивают там какие бы то ни было дебоши, отношение у меня, безусловно, однозначно негативное. Впрочем, и выставки так называемого "современного искусства" я за культурные мероприятия не считаю в принципе. Хотя это и не означает, конечно же, что одобряю погромы подобных "экспозиций". В общем, отношение мое ко всей этой истории можно описать классическим — чума на оба ваши дома.

Но в данном случае у меня все же вопрос к заламывающим руки по поводу "православного ИГИЛ" — а был ли мальчик, господа?


Почему меня волнуют все эти детали? Потому что у нас сформировалось совершенно новая, оглашенная журналистика. Крикливая, нервная, как торговка на базаре. "Украл, украл!" - "Да что украл?" - "Да все украл! Держи его! Ох, с сердцем плохо!" Прежде всего авторы взывают к резким и моментальным эмоциям. Факты уже не играют роли. Главное - сильнее вдарить по чувствам. Необыкновенно важна подача. "Психолог, практикующий садо-мазо, сажает скромного отца семейства из-за рисунка кошки, сделанного его дочерью". "Завтра запретят все медицинское оборудование, пострадают тысячи человек". "Православные уничтожают бесценные произведения искусства".

Все это сродни слухам, многократно усиленными теле- и радиопередатчиками. Важна не постановка проблемы, а немедленная реакция публики. "Сволочи, да как они смеют, совсем уже, да это невозможно что происходит".

<...>

Поэтому, мы отчаянно нуждаемся не в десятках свидетелей со смартфонами, не в сотнях отзывов, не в тысячах комментариях, а в старых, добрых консервативных репортерах, которые для начала нам смогут толком рассказать, а что же, собственно, произошло. Сухим, знаете ли, таким языком.