Индоевропейское завоевание Греции
Протогреческий язык (наряду с протоармянским и протофригийским) развился из поздних индоевропейских говоров в пределах Катакомбной археологической культуры (XXV-XX вв. до н.э.), выделившейся из Ямной на пространстве между Днепром и Волгой. Своё название она получила от погребальной ниши («катакомбы»), которую её носители стали делать у основания шахтовой гробницы с насыпанным над нею курганом, унаследованной от Ямной культуры. Мёртвых обычно хоронили на правом боку в согнутом положении. В 10% катакомбных погребений присутствует оружие – топоры (каменные и бронзовые), палицы, кинжалы, луки и стрелы. Некоторых умерших в загробный мир сопровождали четырёхколёсные повозки, а также знаки власти – скипетры. Одной из самых примечательных черт Катакомбной культуры являются погребальные маски из глины, которыми закрывались лица умерших (мужчин, женщин и детей). Всего на территории от Дона до Днестра их обнаружено около сотни, что составляет примерно 3% от всех исследованных захоронений. По всей вероятности, продолжением этого обычая стали знаменитые золотые погребальные маски микенских царей.
На позднем этапе Катакомбной культуры из неё развилась Культура многоваликовой керамики (КМК) или Бабинская (XXII-XVIII вв. до н.э.), распространившаяся от Дона до Дуная. Ок. XVIII в. до н.э. под давлением пришедших с востока иранцев Срубной культуры носители КМК покинули причерноморские степи и через Подунавье и Балканы мигрировали в Грецию, где создали микенскую цивилизацию. Наиболее ярким свидетельством их прихода является появление ок. 1600 г. до н.э. в Микенах роскошных царских гробниц. Видимо, завоеватели выбрали Микены основным центром своей власти в силу их господства над Аргивской равниной и путями с неё на Коринфский перешеек. В середине XV в. до н.э. микенские цари завоевали Крит, а потом с конца XV до конца XIII в. до н.э. вели борьбу с хеттами за господство над Кипром и Западной Анатолией.+++
Проникновение микенских греков в Анатолию, вероятно, началось почти одновременно с их утверждением в самой Греции – во всяком случае, появление в Троаде коней отмечается примерно с 1600 г. до н.э. Троя II была разрушена ок. 2200 г до н.э., её последующие три слоя (Троя III-V) представляли собой ничем не выразительное поселение, затем на рубеже XVII и XVI вв. до н.э. возникает мощная крепость Троя VI. В более ранних археологических слоях Трои следы коней отсутствуют полностью, в то время как в слое VI их кости обильно представлены на кухонных свалках, из чего следует, что жители города не только пользовали конями как транспортным средством, но и охотно употребляли их в пищу. Гомер неоднократно именует Илион «обильным жеребцами» (εὔπωλος, а троянцев – «конеукротителями» (ἱππόδαμοι.
Хеттские источники называют анатолийские области Трою (Вилусу) и Милет (Милават) вассальными владениями «царя Аххиявы», т.е. правителя Микен. Хетты титуловали его «великим царём» (LUGAL.GAL) и «братом» хеттского государя, т.е. признавали микенское государство державой, равной хеттской. Всего Аххиява или Аххия упоминается по меньшей мере в 26 хеттских текстах. Одним из самых примечательных из них является так называемое «Осуждение Маддуватты». В нём предпоследний хеттский царь Арнуванда III (ок. 1209-1207 гг. до н.э.) упрекает своего вассала Маддуватту, правившего областью на юго-западе Анатолии, в том, что в прошлом он с хеттской помощью вернул себе своё владение, которое захватил «муж Аххии» Аттариссия (Атрей?), а теперь заодно с Аттариссией совершает набеги на принадлежащую хеттам Алашию (Кипр).
Основным оружием микенских греков были колесницы. Об их важности в жизни царей Микен можно судить уже по тому, что из шести их надгробных стел, на которых можно разобрать изображённое, пять представляют сцены с участием колесниц. В домикенской Греции отсутствуют достоверные археологические следы не только колесниц, но и коней и колёсных повозок вообще (которые, напомним, в южнорусских степях присутствовали с середины IV тыс. до н.э., т.е. в течение уже двух тысячелетий). В то время как значительное количество греческих гончарных и иных ремесленных терминов заимствованы из догреческого неиндоевропейского субстратного языка, все технические термины для колесниц уже в самом раннем (микенском и гомеровском) греческом языке имеют прозрачное индоевропейское происхождение. Из этого можно сделать вывод, что кони и колесницы были принесены в Грецию в XVII в. до н.э. индоевропейскими завоевателями, пришедшими из южнорусских степей. Подобный вывод подтверждается и археологическими данными.
<...>
Письменные данные свидетельствуют, что правители микенских государств располагали большим количеством колесниц. Так, таблички из Пилоса упоминают примерно 200 колесниц, таблички из Кносса (по разным оценкам) – от 310 до 550. Колесницы обильно представлены на предметах микенского искусства. Наиболее распространённой их категорией являются вазы с изображениями колесниц в церемониальных сценах – так называемые «колесничные кратеры», производившиеся в XIV-XIII вв. до н.э. Примечательно, что из примерно трёх сотен таких ваз, известных на данный момент, значительная часть (ок. 60) была найдена в Угарите, из них 6 – в доме некоего Уртену, бывшего высокопоставленным колесничным дружинником (марья) угаритского царя. Вероятно, микенские колесничные кратеры были популярны у угаритских марья, что свидетельствует о существовании в искусстве позднего бронзового века своеобразного «колесничного койне», объединявшего греков с испытавшими арийское влияние левантийцами.
Существенное значение имеет вопрос о том, как именно микенские греки использовали свои боевые колесницы. Несмотря на довольно большое количество микенских изображений колесниц ни одно из них не представляет их в достоверной сцене сражения. Изображения на микенских надгробных стелах, в которых обычно видят такие сцены, более вероятно представляют колесничные состязания с участием апобатов (атлетов, которые во время скачки спрыгивали с колесницы и бежали рядом с ней, а потом запрыгивали обратно). Подобные состязания, хорошо известные по сообщениям классических авторов, позднее входили, в частности, в программу Панафинейских игр.
Основным письменным источником об использовании ранними греками боевых колесниц является «Илиада». В большинстве случаев гомеровские воины лишь доезжают на колеснице до места битвы, после чего сходят с неё и вступают в сражение пешими. По общему мнению, Гомер отражает здесь военную практику послемикенских «тёмных веков». Однако у него встречаются и упоминания о собственно боевом применении колесниц. Наиболее примечательное из них содержится в 4-й песни, в которой пилосский царь Нестор перед сражением с троянцами наставляет своих колесничных бойцов: «Нет, – чтоб никто, на искусство езды и на силу надёжный, / Прежде других не пылал впереди с сопостатами биться, / Или назад обращаться: себя вы ослабите сами. / Кто ж в колеснице своей на другую придёт колесницу, / Пику вперед уставь: наилучший для конников способ. / Так поступая, и древние стены и грады громили, / Разум и дух таковой сохраняя в доблестных персях» (μηδέ τις ἱπποσύνῃ τε καὶ ἠνορέηφι πεποιθὼς / οἶος πρόσθ᾽ ἄλλων μεμάτω Τρώεσσι μάχεσθαι, / μηδ᾽ ἀναχωρείτω: ἀλαπαδνότεροι γὰρ ἔσεσθε. / ὃς δέ κ᾽ ἀνὴρ ἀπὸ ὧν ὀχέων ἕτερ᾽ ἅρμαθ᾽ ἵκηται / ἔγχει ὀρεξάσθω, ἐπεὶ ἦ πολὺ φέρτερον οὕτω. / ὧδε καὶ οἱ πρότεροι πόλεας καὶ τείχε᾽ ἐπόρθεον / τόνδε νόον καὶ θυμὸν ἐνὶ στήθεσσιν ἔχοντες (Ил. 4.303-309).
Нестор – старец, и рекомендуемый им способ боя приписывается «древним» или, точнее, «прежним» (οἱ πρότεροι людям. На этом основании в науке сложилось близкое к консенсусу мнение, что именно так, как описывает царь Пилоса, и происходили колесничные сражения в микенской Греции до того, как ок. 1200 г. до н.э. микенская цивилизация погибла и основную роль на поле боя стали играть вооружённые копьями и щитами пешие ополченцы. Однако подобная точка зрения вызывает существенные сомнения. Во всех царствах позднего бронзового века, использовавших боевые колесницы, основным оружием колесничного бойца был лук. Это касается в том числе и хеттских колесничных бойцов, которым копьё в качестве основного оружия было ошибочно приписано лишь на основании египетских изображений битвы при Кадеше.
Нестор описывает способ боя «прежних» как атаку сомкнутого строя колесниц с выставленными вперёд копьями. Судя по изображениям, микенское копьё имело длину ок. 3 м. При схождении двух колесничных отрядов такое копьё могло достать разве что до лба вражеского коня, но не было способно поразить воина противника и предотвратить столкновение, которое вывело бы из строя обе колесницы и их коней. В случае же, если колесницы расходились в стороны, образовывая промежутки, через которые могли пройти вражеские колесницы, расстояние между двумя движущимися в противоположных направлениях колесницами должно было составлять не менее полутора метров, чтобы они не зацепились колёсами. Ударное копьё наиболее действенно при прямом ударе, в случае же удара под углом и на большом расстоянии его воздействие существенно ниже. Кроме того, тяжёлое и длинное копьё было необходимо держать обеими руками, что создавало существенную опасность для колесничного бойца при ударе им вылететь из не имеющей задней перегородки колесницы.
Подобные сложности побудили некоторых исследователей признать высказывание Нестора гомеровской фантазией и заключить, что на самом деле в микенский период греки использовали колесницы так же, как и в более поздние «тёмные века», т.е. всего лишь как повозки, на которых знатные воины добирались до места битвы. Однако крайне неправдоподобно, что правители микенских государств стали бы тратить огромные средства и усилия на производство и поддержание сотен колесниц и обучение коней для них, чтобы использовать их в качестве примитивных «такси». Гораздо правдоподобнее, что Гомер действительно знал, что в прошлые века колесницы использовались иным способом, но при этом не знал, каким именно. По всей видимости, как и колесницы во всех прочих царствах позднего бронзового века, микенские колесницы служили прежде всего мобильными платформами для стрельбы из лука. Если не считать изображения охоты на оленя на золотом кольце-печатке из шахтовой гробницы IV, сцены боевого применения лука в микенском искусстве отсутствуют (как уже говорилось, достоверных микенских изображений колесниц в боевых условиях вообще нет), однако в пользу указанной точки зрения можно привести ряд других свидетельств.
Во-первых, это данные греческого языка. Одно из двух греческих названий лука βιός восходит к родительному падежу (*gʷihaós) протоиндоевропейского слова *gʷ(i)yéha «тетива» (и, таким образом, означает буквально «имеющий тетиву»), от которого происходят авест. ǰyā «тетива» и индоар. jyā «тетива». Второе греческое название лука τόξον происходит от ПИЕ слова *tóksom («тис», метонимически «лук»), иранские производные которого засвидетельствованы скифск. taxša «лук» и ср.-перс. taxš «лук». Это совпадение первоначально породило мнение, что греческое слово τόξον является поздним заимствованием из иранского, однако затем в микенских текстах был обнаружен термин to-ko-so-wo-ko (= τοξοϝοργοί «изготовители луков», опровергший такую точку зрения. Наконец, греческое название стрелы ἰός восходит к родительному падежу (*h1iswós) протоиндоевропейского слова *h1ísus (возможно, первоначально *h1éysus < *h1eys- «приводить в движение») «стрела», от которого произошли названия стрелы также в авестийском (išu-) и индоарийском (íṣu-). Общность названий лука и стрелы в греческом и индоиранском предполагает и их сходное использование.
Во-вторых, это археологические данные. Из раскопок памятников Катакомбной культуры известны составные луки длиной 90-130 см и тулы с 10-20 стрелами длиной 45-60 см. В шахтовой гробнице IV погребального круга А Микен было найдено 38 наконечников стрел (26 из кремня и 12 из обсидиана), что по данным других культур позднего бронзового века составляло обычное количество на один тул колесничного бойца. В более раннем микенском погребальном круге В гробница Δ содержала 17 наконечников стрел из кремня, а гробница Λ – 24 из кремня и 20 из обсидиана. Сходная картина наблюдается и в других микенских гробницах. В Кносском дворце рядом с табличками, перечисляющими детали колесниц, были найдены 2 таблички, упоминающие 6010 и 2630 стрел соответственно. В случае распределения по 40 единиц такого количества хватило бы для более чем двух сотен колесничных бойцов. Неподалёку от табличек были найдены сами бронзовые наконечники стрел.
Говоря в целом, наконечники стрел, почти отсутствующие в ранне- и средне-элладский периоды, внезапно появляются на археологических памятниках Греции в большом количестве вместе с шахтовыми гробницами и продолжают встречаться до позднеэлладского периода IIIB, после чего их количество в «тёмные века» становится крайне незначительным. Сходная картина наблюдается и с колесницами, изображения которых в греческом искусстве исчезают с XII в. до н.э. чтобы вновь появиться лишь в VIII в. до н.э. в росписи геометрической керамики и в виде бронзовых и терракотовых фигурок. По археологическим данным можно сделать вывод о тесной связи в микенский период колесницы с луком, служившим в Греции позднего бронзового века, как и в других странах, основным оружием колесничного бойца. С падением микенской цивилизации и началом «тёмных веков» лук выходит из военного употребления вместе с колесницей, которая становится лишь престижной повозкой для знати, уступая на поле боя место вооружённой копьями и щитами пехоте. Именно такое положение дел и отражено у Гомера.