House Katsap - We do not jump
О нелегкой судьбе современного писателя мейн-стримщика:
Мдэ. И смешно и грустно)
19.06.2011 в 05:50
Пишет Тиберия:Ванька Жуков, вихрастый тридцатилетний мальчик, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда все уйдут в оффлайн, он, воровато оглянувшись, выключил ноутбук, достал из-под стола невесть как добытую старинную чернильницу, перо и лист пожелтевшей бумаги. Прежде чем вывести первую букву, он посмотрел на стоящий на столе портрет бородатого серьезного старца и несколько раз тяжело вздохнул.
«Милый дедушка, Лев Николаич! – писал он. – Вот, пишу тебе письмо. И с Рождеством поздравляю. Один ты у меня остался, ни жены, ни друзей, ни френдов.» Ванька вспомнил деда, утер набежавшую слезу и стал писать дальше.
«А вчерась мне была выволочка. Издатель напился пьян и кричал на меня страшным голосом, что книги мои не продаются, ими только дороги мостить. Хотел вытащить меня во двор и там ногами побить, да я под столом спрятался и нечаянно заснул. А на неделе редактор велела мне написать роман фантазийный для серии, чтоб с мечами и ельфами, а я перепутал горгулий с назгулями, так она взяла мою рукопись и стала меня той горгульей в харю тыкать. В интернетах надо мной издеваются, говорят, что я графоман и бездарь, и матчасть не учу, посылают на слово неприличное и велят красть сюжеты у классиков, а издатель потом бьет чем ни попадя, чаще всего рублем. А гонорара и нету никакого. Иногда отсыплют каких денежек мелких, да косо так смотрят, а что до роялтей с продажи – так то издатели себе гребут. А писать заставляют денно и нощно, а когда все заснут, то я сижу ашипки исправляю. Милый дедушка, сделай божецкую милость, забери меня отсюда …»
Ванька скривил губы и всхлипнул.
«Я на работу пойду. – продолжал он. – Слесарем там, али дворником, а то рукописи твои разбирать буду, а что не так – секи меня как сидорову козу. Дедушка, милый, нету никакой возможности писательством жить, забери меня, Христом-богом молю.
А Москва город большой. Людей много и все злые, особенно критики, по улицам повозки самоходные быстро катят, а в косоворотках не ходят и семечки в кулак не плюют, а вот видал я в стеклянной лавке всякую технику иноземную, сама и стирает, и гладит, и разговаривает. И видал в которых лавках еда заморская лежит, вся в слюду запакованная, а где ту еду добывают – про то сидельцы не сказывают, и без денег кушать не дают.
Приезжай, милый дедушка, пожалей ты меня, сироту бесталанную, а то меня все колотят и славы страсть хочется, а ее нету и тоска такая, что того и гляди помру. А намедни редактор меня словарем орфографическим по голове ударила, насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже таджика всякого.
Остаюсь твой внук, известный рассейский писатель Иван Жук-офф, милый дедушка, приезжай».
Ванька поставил точку и тщательно сложил из исписанного каракулями листка самолетик. Подумал и написал на крыле адрес: «На гору Парнас, в отель «Русские классики». Обмакнул перо и добавил: «Дедушке Льву Николаичу».
Довольный тем, что ему не помешали писать, он распахнул пластиковое окно и бережно выпустил драгоценное письмо в морозную московскую ночь. Бумажный самолетик качнул крыльями и стал уверенно набирать высоту.
konkurs-2011.livejournal.com/4397.html
URL записи«Милый дедушка, Лев Николаич! – писал он. – Вот, пишу тебе письмо. И с Рождеством поздравляю. Один ты у меня остался, ни жены, ни друзей, ни френдов.» Ванька вспомнил деда, утер набежавшую слезу и стал писать дальше.
«А вчерась мне была выволочка. Издатель напился пьян и кричал на меня страшным голосом, что книги мои не продаются, ими только дороги мостить. Хотел вытащить меня во двор и там ногами побить, да я под столом спрятался и нечаянно заснул. А на неделе редактор велела мне написать роман фантазийный для серии, чтоб с мечами и ельфами, а я перепутал горгулий с назгулями, так она взяла мою рукопись и стала меня той горгульей в харю тыкать. В интернетах надо мной издеваются, говорят, что я графоман и бездарь, и матчасть не учу, посылают на слово неприличное и велят красть сюжеты у классиков, а издатель потом бьет чем ни попадя, чаще всего рублем. А гонорара и нету никакого. Иногда отсыплют каких денежек мелких, да косо так смотрят, а что до роялтей с продажи – так то издатели себе гребут. А писать заставляют денно и нощно, а когда все заснут, то я сижу ашипки исправляю. Милый дедушка, сделай божецкую милость, забери меня отсюда …»
Ванька скривил губы и всхлипнул.
«Я на работу пойду. – продолжал он. – Слесарем там, али дворником, а то рукописи твои разбирать буду, а что не так – секи меня как сидорову козу. Дедушка, милый, нету никакой возможности писательством жить, забери меня, Христом-богом молю.
А Москва город большой. Людей много и все злые, особенно критики, по улицам повозки самоходные быстро катят, а в косоворотках не ходят и семечки в кулак не плюют, а вот видал я в стеклянной лавке всякую технику иноземную, сама и стирает, и гладит, и разговаривает. И видал в которых лавках еда заморская лежит, вся в слюду запакованная, а где ту еду добывают – про то сидельцы не сказывают, и без денег кушать не дают.
Приезжай, милый дедушка, пожалей ты меня, сироту бесталанную, а то меня все колотят и славы страсть хочется, а ее нету и тоска такая, что того и гляди помру. А намедни редактор меня словарем орфографическим по голове ударила, насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже таджика всякого.
Остаюсь твой внук, известный рассейский писатель Иван Жук-офф, милый дедушка, приезжай».
Ванька поставил точку и тщательно сложил из исписанного каракулями листка самолетик. Подумал и написал на крыле адрес: «На гору Парнас, в отель «Русские классики». Обмакнул перо и добавил: «Дедушке Льву Николаичу».
Довольный тем, что ему не помешали писать, он распахнул пластиковое окно и бережно выпустил драгоценное письмо в морозную московскую ночь. Бумажный самолетик качнул крыльями и стал уверенно набирать высоту.
konkurs-2011.livejournal.com/4397.html
Мдэ. И смешно и грустно)
-
-
24.06.2011 в 00:25-
-
24.06.2011 в 00:30