Ярославское побоище
Рухнули прогоревшие ворота, и через образовавшийся проем и бреши в стенах, пробитые камнеметными машинами, на пылающие улицы гибнущего города с диким визгом хлынула орда. Засвистели сабли, захрипели кони, которых всадники придерживали, чтобы покончить с защитниками кремля, уже израненными и обожженными. Добивали в упор копьями, метя в глаз, мозжили головы кистенями и палицами, рубили саблями, пока не порешили всех, от мала до велика. Почти не грабили – спешили – и быстрой рысью двинулись дальше, к следующему городу…
Лишь месяцы спустя в Ярославль вернулись люди, кто успел схорониться в деревушках, затерянных в лесах. Женщины, старики, дети. Посреди пепелища торчал черный остов некогда белостенного собора Успения Богородицы. И трех десятков лет не прошло, как его построили. Не уберегла Пресвятая… Темный, то ли от сажи, то ли от крови лед сплошной коркой покрывал улицы, потоками таявшего снега стекавшие в Волгу и Которосль во время пожара.
Все случилось так стремительно, что даже летописцы не сумели рассказать о страшном побоище.
Нужно было поторапливаться: первая же оттепель превратит все в жидкое гнилое месиво. Останки сотен родных и соседей, тронутые тленом и истерзанные диким зверьем, стащили в ямы, подклеты сгоревших домов, уже ставшие последним пристанищем для своих хозяев, и даже в колодец. Копать могилы было некогда, да особенно и некому. Тела женщин и детей сложили близ собора, где они искали защиты, бившихся до последнего дружинников – ближе к остову крепостных стен. Вместо санок трупы свозили на плахах – расколотых вдоль бревнах. В те же ямы сбрасывали побитый скот – коров, свиней, овец, даже оленя, сраженного стрелой накануне сечи и не успевшего попасть на стол княжеской дружины.
Павших присыпали землей, смешанной с углем и золой. Туда же попали остатки теплой одежды, кожаной обуви, стеклянных, серебряных и бронзовых украшений… В похоронах, наверное, принимал участие и новый юный правитель Ярославля – Василий, сын князя Всеволода Константиновича. Сам князь незадолго до осады отправился на реку Сить – на подмогу великому князю владимирскому Юрию Всеволодовичу, своему родному дяде. Там вместе с ним и полег в битве с другим отрядом монголов. Если бы не ушел он туда с частью дружины, может быть, и удержался бы город на стрелке Волги и Которосли...+++
Молчание летописей. Все случилось так стремительно, что даже летописцы не сумели рассказать о страшном побоище. Только упомянули Ярославль вместе с другими 14 городами Суздальской земли (Владимир, Суздаль, Ростов, Городец, Галич и другие), взятых татарами. Так, под 1238 годом Лаврентьевская летопись содержит следующую запись: «Татарове поплениша Володимер и поидоша на великого князя Георгия [Юрий Всеволодович] <…> и идоша к Ростову а ини к Ярославлю». А может быть, некогда было расписывать все в подробностях – спасали монахи бесценные списки? Да и что толку размышлять об одном разгромленном городе, когда их десятки.
Лишь в былинах, сказаниях, поговорках навеки сохранилась недобрая память о татарах и их предводителе хане Батые. Не случайно и некоторые слова из чужого языка обрели в русском противоположный смысл: «орда», означающая порядок, стала выражением чего-то неорганизованного, а «сарай» из крупного города превратился в шаткую постройку на задворках.
Важные подробности забылись, поросли быльем, как заросли огородами братские могилы в центре Ярославля. Вот и в ученой среде уже можно услышать: «Да не было никакой резни. Пришли монголо-татарские баскаки, чтобы первую на Руси перепись населения провести. Ну, возможно, кому-то бока намяли. Так это все по-дружески, по-соседски». Тем более, что перепись в 1257 году действительно состоялась.
Более семи с половиной столетий спустя после Батыева нашествия никто и не думал отыскать в городе, названном в честь славного князя Ярослава и готовящемся встретить свое тысячелетие, никаких свидетельств жестокого разорения, подобного тому, какому, согласно летописям, подверглись Пронск, Рязань, Москва, Владимир, Торжок, Чернигов, Киев.
О героической двухмесячной обороне Козельска, его малолетнем князе Василии и посадских жителях летописцы пишут во всех подробностях. Упоминает эту осаду и средневековый персидский историограф Рашид-ад-Дин. И даже в Сокровенном сказании монголов того времени, известном по китайским источникам, есть намек на Козельск, в том рассказе, где великий хан Угедей отчитывает сына Гуюка: «…а при покорении Русских, и Кипчаков не только не взял ни одного Русского или Кипчака, но даже и козлиного копытца не добыл». (Сама крепость в плане действительно напоминала козлиное копытце.)
«Мы и не подозревали в 2004 году, когда приступали к раскопкам в центре Ярославля, что именно здесь можно найти, – говорит начальник Ярославской экспедиции, заместитель директора Института археологии Российской Академии наук (ИА РАН) Ася Энговатова. – События в Ярославле летопись обходит. И считалось, что, возможно, сдали город без боя». Ученые предполагали, что некоторые города могли откупиться.
От Рязани – одного из крупнейших центров домонгольской Руси – остались лишь валы да знаменитые клады, сам же город перенесли на новое место. Вщиж, центр кузнечного дела, обеспечивавший часть Киевской Руси орудиями труда, изящными коваными решетками для храмов и оружием, славившимся далеко за пределами русских княжеств, навсегда исчез с лица земли. Та же участь постигла Изяславль. Были города, остались городища да костища.
В одном из таких городищ, а именно в селе, которое так и называлось – Городище (ныне Хмельницкая область Украины), в 1950-е годы во время раскопок внутри древнего оборонительного вала в развалинах сожженных жилищ были найдены кости 200 человек с рублеными и колотыми повреждениями. Считается, что это все, что осталось от летописного Изяславля после татаро-монгольского нашествия. Обнаружены массовые захоронения с костяками, счет которых идет на тысячи, в Киеве и Старой Рязани. Все согласно летописям. Но больше всего могил оказалось в Ярославле, о котором летописцы как раз не упоминали, – девять массовых погребений и останки свыше 400 человек обнаружили ученые из Института археологии РАН за пять лет работ в кремле – центре столицы удельного княжества.
Сразу же бросилось в глаза общее сходство ярославских могил с другими захоронениями времен Батыева набега в зиму 1238 года. Однако решили проверить и другие версии: ведь подобные костища могли появиться и после мора (эпидемии), и в результате городского пожара (в Ярославле, согласно летописям, однажды погорело сразу 17 церквей) или междоусобицы.
Гибель дружины. Некоторые предположения решительно отмела антрополог Александра Бужилова, директор Научно-исследовательского института и музея антропологии Московского государственного университета: «Ни о каком море не может быть и речи. Ярославцы не страдали никакими острыми инфекциями. Выявлены лишь признаки профессиональных заболеваний, таких как посттравматические воспаления костной ткани». Особенно много костей с подобными нарушениями оказалось среди остовов, захороненных ближе к крепостной стене. Вероятно, это были останки дружинников, о чем свидетельствуют зажившие проломы на черепах и костях предплечья и голени, а также типичные для всадников изменения головки бедра. Эти мужчины выделялись плотным сложением и статью. Их рост – под 175 сантиметров – на 5–7 сантиметров превышал средний рост жителя Древней Руси. Видимо, часть дружины была оставлена князем Всеволодом Константиновичем для обороны города и полностью исполнила свой долг.
На последствия обычного пожара, нередкого в русских деревянных городах, случившееся тоже похоже не было. Среди сотен останков людей лишь единичные трупы обгорели. Они, как правило, и находились в основании захоронений. Наверное, то были хозяева домов, пытавшиеся укрыться в подклетах среди зерна – сгорели и запасы, и люди.
Из всех предположений о событиях, предшествовавших появлению в Ярославле массовых захоронений, подтверждалось одно – монголо-татарское нашествие.
«После междоусобиц подобные общие захоронения, да еще по прошествии нескольких месяцев, не устраивали, – рассказывает участник раскопок из ИА РАН Наталья Фараджева. – Хоронили сразу и как положено. Здесь же, в Ярославле, люди погребены точно так же, как после татаро-монгольского набега, о чем свидетельствуют летописи». Например, Троицкая летопись приводит следующую картину разоренной и сожженной Москвы, открывшуюся взору Дмитрия Донского, когда он возвратился в город после набега хана Тохтамыша в 1382 году: «…и видиша град взяти и огнем пожжен и церкви разорены…». Этот отрывок интересен и тем, что в нем приводится описание «…людей мертвых множество бесчисленное лежащих…» и указывается определенная сумма, которую великий князь распорядился заплатить тем, кто займется погребением: «…телеса их мертвых трупа хоронити <…> и даваста от 40 мертвец по полтине, а от 80 по рублю, и счетоша того всего дано бысть полтораста рублев». По-видимому, устранять последствия погрома была призвана похоронная команда, труд которой оплачивался из княжеской казны.
Таким образом, из всех предположений о событиях, предшествовавших появлению в Ярославле массовых захоронений, подтверждалось одно – монголо-татарское нашествие.
Время трагедии. Типологические особенности предметов из захоронений – стеклянных и металлических украшений, деталей одежды и осколков посуды – однозначно указывали на первую половину XIII века, а их набор совпадал с тем, что было найдено в Киеве, Старой Рязани и других городах, пострадавших от рати Батыя и его военачальников.
Уточнить дату события помогла дендрохронология – метод датирования предметов, сделанных из древесных стволов, на основе изучения годичных колец на спилах.
«Деревья, пошедшие на строительство колодца и подклетов, где находятся захоронения, были срублены не позднее 1229 года, – рассказывает Александр Карпухин из Лаборатории естественнонаучных методов в археологии ИА РАН. – Значит, останки людей не могли попасть туда ранее этой даты». Более того, определение возраста костных останков из всех погребений с помощью радиоуглеродного метода, проведенное Ганной Зайцевой в санкт-петербургском Институте истории материальной культуры РАН, подтвердило: все захоронения были единовременными. А фрагменты меховых, войлочных и шерстяных одежд и головных уборов указывали на то, что побоище случилось именно зимой, как и сообщали летописи. Вероятно, Ярославль был разорен между 7 февраля (день падения Владимира) и 4 марта (битва на Сити), поскольку вскоре после этой даты монгольские отряды соединились под Торжком, упорно сопротивлявшимся врагам.
Точку в работе археологов поставил эксперт-криминалист Сергей Никитин, изучавший характер повреждений на останках ярославцев. Исследование показало, что Батыево воинство, как и при взятии Козельска, «изби въся и до отрочате, сосущих млеко...»
Остается добавить, что столь подробное описание давних событий стало возможным благодаря материалам сотрудников Ярославской экспедиции ИА РАН – Аси Энговатовой, Натальи Фараджевой и Дмитрия Осипова. Так в истории средневековой Руси была восстановлена еще одна трагическая, но яркая страница.Еще один материал по той же теме:
Археологи выяснили, как жители Ярославля встретили татаро-монголов.
Среди построек домонгольского периода интерес ученых вызвал заглубленный подклет, найденный в 2005 году. Изначально он использовался для хозяйственных целей: об этом говорят обнаруженные там жернова, топор, замки, ключи и остатки сгоревшего зерна. Вскоре после того, как сооружение сгорело, его решили использовать как братскую могилу. Археологи обнаружили в котловане останки не менее 97 человек. Четверо, судя по всему, находились внутри здания и погибли еще во время пожара. Остальных побросали туда вскоре после пожара и в большой спешке. Люди лежали в яме на боку, на спине, согнувшись пополам, некоторых бросили туда вниз головой. Среди множества костей антропологи определили также останки животных – коров и коз. Затем могильщики завалили погребение бревнами, плахами (расколотыми пополам бревнами) и камнями.
Археологи нашли в этой яме фрагменты бронзовых височных колец, стеклянные бусы-браслеты и другие элементы украшений, распространенных на территории Северной Руси в X-XIII веках. Им также удалось обнаружить остатки различных тканей – шерстяных, льняных, шелковых и кусочки меха, которые могли быть частью верхней одежды. Скорее всего, говорят ученые, похороненные здесь люди погибли в холодное время года (возможно, зимой).
Однако не только эта постройка стала могилой для местных жителей. Позднее археологи нашли еще один хозяйственный подклет или погреб, в котором лежали останки 11 человек, а также хозяйственную яму с останками еще семерых.Останки ста человек, найденные в исторической части Ярославля, позволили археологам восстановить правду о встрече жителей города и войска Батыева в феврале 1238 года.
В 2004-2006 годах ученые из отдела охранных раскопок Института археологии РАН проводили раскопки на территории Рубленого города в Ярославле. Это древнейшая часть города, которая в плане похожа на треугольник, образованный двумя реками – Волгой и Которослью.
Исследование так называемой Cтрелки началось после того, как администрация Ярославской области решила воссоздать Успенский собор XVII века. Ученые должны были выяснить местоположение и планировку древнего собора.
За три года археологи во главе с руководителем отдела охранных раскопок Асей Энговатовой и научными сотрудниками ИА РАН Дмитрием Осиповым и Натальей Фараджевой изучили участок площадью в 2,5 тыс. кв. м. В ходе раскопок историки обнаружили фундамент не только последнего Успенского собора, но и следы более древних церквей, стоявших на том же месте. Ведь первый Успенский собор на территории Ярославского кремля 1215 году построил ростовский князь Константин Всеволодович (1186-1218). А затем собор перестраивался в 1504 и 1646 годах.
Историки обнаружили не только следы религиозных построек. Они нашли множество жилых и хозяйственных помещений XII-XVIII веков, более 350 хозяйственных и строительных ям.
Массовые захоронения
Среди построек домонгольского периода интерес ученых вызвал заглубленный подклет, найденный в 2005 году. Изначально он использовался для хозяйственных целей: об этом говорят обнаруженные там жернова, топор, замки, ключи и остатки сгоревшего зерна. Вскоре после того, как сооружение сгорело, его решили использовать как братскую могилу. Археологи обнаружили в котловане останки не менее 97 человек. Четверо, судя по всему, находились внутри здания и погибли еще во время пожара. Остальных побросали туда вскоре после пожара и в большой спешке. Люди лежали в яме на боку, на спине, согнувшись пополам, некоторых бросили туда вниз головой. Среди множества костей антропологи определили также останки животных – коров и коз. Затем могильщики завалили погребение бревнами, плахами (расколотыми пополам бревнами) и камнями.
Археологи нашли в этой яме фрагменты бронзовых височных колец, стеклянные бусы-браслеты и другие элементы украшений, распространенных на территории Северной Руси в X-XIII веках. Им также удалось обнаружить остатки различных тканей – шерстяных, льняных, шелковых и кусочки меха, которые могли быть частью верхней одежды. Скорее всего, говорят ученые, похороненные здесь люди погибли в холодное время года (возможно, зимой).
Однако не только эта постройка стала могилой для местных жителей. Позднее археологи нашли еще один хозяйственный подклет или погреб, в котором лежали останки 11 человек, а также хозяйственную яму с останками еще семерых.
Кого похоронили на территории города более 700 лет назад?
Судя по всему, все эти люди погибли одновременно и произошло несчастье в первой половине XIII веке. Причины смерти более 100 человек могли быть самыми различными: эпидемия, междоусобица, стихийное бедствие (пожар) или результат нападения монголо-татар.
Почему погибли люди, выясняли антропологи Александра Бужилова и Наталья Гончарова, научные сотрудники ИА РАН. Прежде всего они определили, что большинство погибших -- женщины и дети. В крупном захоронении около 30% погребенных составляли дети, а мужчин оказалось вдвое меньше, чем женщин. Большинство мужчин не относились к наиболее активному возрасту (от 15-18 до 30-35 лет). В яме, где лежали 11 человек, оказались шесть женщин в возрасте от 18 до 55 лет, трое мужчин 20-50 лет и два ребенка. Судя по всему, мужчин в момент трагедии в Рубленом городе почти не оказалось.
Погибшие относились к вятическому населению и были, судя по всему, местными жителями. Среди людей в самом крупном погребении оказались и родственники. У некоторых остались следы заживших травм и переломов. А у четверых ученые обнаружили характерные сломы зубных коронок – этот признак часто встречался у людей, которые занимались рукоделием, то есть у портных. Всех погибших либо перезахоронили, либо погребли уже полуистлевшие трупы, причем все это происходило в большой спешке.
От чего умерли мирные жители древнего Ярославля?
Большинство людей погибли в результате различных травм – некоторых обезглавили, кто-то в момент смерти находился возле горящих зданий. Ученые определили три группы травм: дырчатые переломы (от ударов колющим оружием с острым краем), рубленые и колотые раны. У многих повреждены черепа в затылочной части – создается впечатление, что рубили уже поверженного человека. У некоторых видны следы ударов в районе лопаток – возможно, воины настигали убегающих людей и наносили им удары сзади. Сохранились следы и от ранений копьями, пиками и стрелами.
Проанализировав все останки, антропологи пришли к выводу, что большинство ударов наносилось сверху и сзади, а приходились они в основном на голову, спину или живот. Некоторых уже поверженных на землю людей добивали. Так, один человек, например, получил сразу две смертельные раны. Возможно, нападавшие собирались полностью уничтожить все население города.
Трагедия военного времени
В целом вырисовывается следующая картина: в момент нападения в городе по каким-то причинам почти не осталось молодых мужчин, а только старики, женщины и дети. На них напал профессиональный конный отряд воинов с четко поставленной задачей: полностью вырезать город. Некоторое время погибшие лежали там, где погибли. Затем уже полуразложившиеся тела в срочном порядке захоронили в одном месте. Сколько лежали трупы на улицах, осталось загадкой (напомним, что, судя по одежде на телах, стояли холода). Причиной трагедии не могла стать ни эпидемия, не местный междоусобный конфликт, категорически утверждают антропологи.
Похожая история случилась в древнем поселении, расположенном недалеко от современного села Городище (Хмельницкий район, Украина), во время нашествия Батыя на Русь. Археологи нашли там в конце 1950-х годов множество останков людей, сваленных в кучи (костищи). Треть погибших составляли дети, а умерли люди от рубленых ран, нанесенных мечами или саблями. Там удары тоже наносились сверху и сзади. Возможно, многих пойманных связывали, бросали на землю и добивали.
Набег 1238 года
Историки попытались соотнести сделанные ими находки с письменными источниками, в том числе с Лаврентьевской летописью. Возможно, отсутствие мужского населения в городе связано с тем, что великий владимирский князь Юрий Всеволодович (1188-1238), сын Всеволода Большое Гнездо, собирал в это время дружину на реке Сить для отпора монгольскому нашествию. В той битве, произошедшей 4 марта 1238 года, владимирское войско было полностью разгромлено, а князь Юрий и ярославский князь Всеволод Константинович погибли. В Лаврентьевской летописи Ярославль мельком упоминается среди других городов, взятых монголами в феврале 1238 года. Однако до сих пор было неизвестно, пал ли Ярославль после осады или сдался без боя, чтобы избежать погрома.
А в Троицкой летописи рассказывается о разоренной и сожженной после набега хана Тохтамыша Москве. И среди прочего упоминается, что князь Дмитрий Донской (1350-1389) распорядился выплатить определенные суммы тем, кто занимался массовыми захоронениями погибших.
Погребения в Ярославле сходны по описанию с московскими. Похожие могилы с останками тысяч людей были обнаружены еще в начале XIX века в Киеве (город разорили и посекли в 1240 году), а позднее в Старой Рязани и других поселениях, подвергшихся нападению татаро-монголов.
Поэтому вполне возможно, что археологи обнаружили трагические следы набега 1238 года. Бойня могла происходить именно в феврале, о чем свидетельствуют остатки теплой одежды на захороненных. В случае междоусобного конфликта погибших погребли бы сразу, а здесь они некоторое время еще лежали там, где их убили. Кроме того, татары сжигали захваченные города, что произошло и в Ярославле. Судя по всему, жители города собрались в одном месте (возможно, в храме) в укрепленной части города, поэтому и массовые захоронения находились недалеко друг от друга – не более чем в 20-40 м. Сделанные археологами находки и выводы антропологов говорят о крайней жестокости завоевателей по отношению к мирному населению края.И, наконец:
Раскопки в Ярославле, проведенные экспедицией Института археологии РАН под руководством Аси Энговатовой, похоже, проясняют ситуацию. Боги истории на сей раз расщедрились по-настоящему: археологам удалось получить что-то вроде репортажа с места событий восьмисотлетней давности — такое документальное кино о нашествии Батыя. Фильм получился довольно страшным, но зато правдивым.
— В колодце были найдены останки 79 человек, — говорит Николай Макаров. — Они были сброшены туда, после того как перезимовали под открытым небом. Очевидно, что погибли все и хоронить было некому. Только спустя несколько месяцев, видимо, из ближних деревень пришли на разрушенное место люди и стали хоронить погибших. Делали специальные могильники или просто сбрасывали в колодцы и закапывали. Среди погибших и мужчины, и женщины, хорошо сохранились остатки одежды, а на телах — следы колотых и резаных ран, нанесенных татарским оружием; поверх тел лежал деревянный лук. Это значит, ярославцы отчаянно сопротивлялись.Правда, в данном случае трудно согласиться с предположением о том, что среди обнаруженных при раскопках в Ярославле тел непременно должны быть и погибшие на Сити.
@темы:
история,
археология,
Улус Джучи
