откуда есть пошел Екэ Монгол Улус

[Даумантас]

С.Г. Кляшторный
Государства татар в Центральной Азии (дочингисова эпоха).
Опубликовано // Mongolica. К 750-летию "Сокровенного сказания". - М.,: Наука, 1993. - С. 139-147

Едва ли не главный наш источник, освещающий историю народов Центральной Азии в предмонгольское и монгольское время, — труд Рашид ад-дина "Джами' ат-таварих". Основное место там, естественно, занимает история создателей Монгольской империи, но отдельными пятнами, более или менее яркими, высвечиваются иные времена и иные племена. Вот сведения о татарах, тех татарах, племена которых, по версии "Сокровенного сказания", полностью истребил Чингис: "Их имя издревле было известно в мире. От них отделились и многочисленные ветви... Места их кочевий, стоянок и юртов были определены в отдельности по родам и ветвям вблизи границ областей Китая. Их же основное обитание (юрт) есть местность, называемая Буир-Наур. Они также враждовали и ссорились друг с другом, и долгие годы длилась война между этими племенами и происходили битвы" [РД, с. 101].

Итак, основной юрт татар находился вблизи озера Буир-нур, в Восточной Монголии. Но ведь упомянуты и какие-то другие юрты и другие ветви татар, издавна враждовавшие друг с другом. Далее рассказывается об их власти над монголами в дочингисово время. И неожиданно появляется экскурс в далекое прошлое татар и окружающего их мира: "Если бы при наличии их многочисленности они имели друг с другом единодушие, а не вражду, то другие народы из китайцев и прочих и [вообще] ни одна тварь не была бы в состоянии противостоять им. И тем не менее, при всей вражде и раздоре, кои царили в их среде, — они уже в глубокой древности большую часть времени были покорителями и владыками большей части племен и областей, [выдаваясь своим] величием, могуществом и полным почетом [от других]. Из-за [их] чрезвычайного величия и почетного положения другие тюркские роды, при различии их разрядов и названий, стали известны под их именем и все назывались татарами". Далее Рашид ад-дин добавляет, что ныне, т.е. в XIV в., по тем же причинам тюркские племена именуют себя монголами, "хотя в древности они не признавали этого имени" [РД, с. 102]. Наконец, еще одна знаменательная реминисценция из дочингисовой истории Центральной Азии: "Тех татарских племен, что известны и славны и каждое в отдельности имеет войско и [своего] государя, - шесть" [РД, с. 103].

{С. 140} Рашид ад-дин предлагает свою этнологическую схему предмонгольской Центральной Азии, точнее, ее степной части, населенной преимущественно тюркскими племенами. Структурообразующими "конструкциями" схемы являются шесть татарских государств* ("каждое в отдельности имеет войско и своего государя"), главным из которых был буирнурский юрт. Уже в "глубокой древности" татары, несмотря на отсутствие единства и межплеменные распри, подчинили своей власти "до границ областей Китая" все племена и области. Подчинившимися племенами были — прежде других — "тюркские роды". Они стали именоваться татарами по названию господствующего племени. События эти относятся к столь давнему времени, что монголам тут еще места нет, ибо они "стали известны" только около "трехсот лет тому назад", т.е. в IX-X вв. Впрочем, как замечает Рашид ад-дин, "в древности монголы были [лишь] одним из племен из всей совокупности тюркских степных племен" [РД, с. 103].

* Я вполне разделяю выводы Е.И.Кычанова о раннегосударственном характере объединений кочевых племен Центральной Азии в средние века ("улусы татаро-монголов XIX в.", "чжурчжэни XI в." — см. [Кычанов, 1986, с. 97; Кычанов, 1990, с. 10-24]).

Как мы видим, Рашид ад-дин разделяет этнополитическую историю степей Центральной Азии на три хронологических этапа: а) этап господства "тюркских степных племен", временные параметры которого не определены; б) этап подчинения тюркских племен татарами и превращения этнонима "татар" в общий политоним; временные, границы — от "глубокой древности" до начала татаро-монгольских войн (XII в.); в) этап возвышения монголов и, после истребления татар, превращения этнонима, "монгол" в общеимперский политоним (XII—XIII вв.).

Вместе с тем, как замечает Рашид ад-дин, силы и могущество татар были в свое время столь велики, что и поныне, т.е. в начале XIV в., от Китая до Дашт-и Кипчака и Магриба все тюркские племена называют татарами [РД, с. 103].

Если термины "тюркская эпоха (время)", "монгольская эпоха (период)" в исследовательской литературе уже давно стали привычными, то столь же генерализованное представление о "татарском периоде" в истории степей Центральной. Азии не сложилось. Напротив, оно полностью интегрировалось в столь привычных стереотипах, как-то: "монголо-татарская эпоха", "монголо-татарское нашествие". Между тем схема Рашид ад-дина четко разделяет, противопоставляет и разводит во времени "татарский" и "монгольский" периоды.

Очевидно, что предложенная Рашид ад-дином историографическая концепция нуждается в очень обстоятельной фактологической проверке. К сожалению, в его тексте много недосказанного или сказанного намеком, много трудностей возникает при прочтении тех этнических терминов, топонимов, собственных имен, которыми насыщен текст "Джами' ат-таварих". {С. 141} Все это мешает оценке пространственно-временных параметров описываемых историком событий и ситуаций. Так, например, остается загадкой, где и когда существовали еще пять татарских владений-юртов, кроме буирнурского? Поэтому здесь небесполезно привлечение иных источников, содержащих ранние сведения о татарах.

В 1960 г. С.И.Вайнштейн обнаружил в местности Хербис-Баары (Тува) не известную дотоле кыргызскую стелу с рунической надписью. Впоследствии эту надпись дважды издавал А.М.Щербак**. Памятник содержит эпитафию знатному воину по имени. Кюлюг Йиге. Главным его подвигом, упомянутым в тексте, был поход на татар: "В свои двадцать семь лет, ради моего государства, я ходил на токуз-татар".

** Об обстоятельствах находки и местоположения стелы см. теперь [Васильев, 1963, с. 33—34]. См. также [Вайнштейн, 1963, с. 41-45; Щербак, 1961, с. 238-241; Щербак, 1964, с. 145-149].

В 1976 г. Л.Р.Кызласовым была обнаружена в Хакасии, близ р. Уйбат, стела с рунической надписью (девятый памятник с Уйбата) , изданной И.Л.Кызласовым, а затем повторно прочтенной и интерпретированной мною [Кызласов, 1987, с. 21-22; Кляшторный, 1987, с. 33-36]. В первой строке этой надписи упомянут "татарский враждебный эль" и сообщается о выплате татарами дани или контрибуции.

Когда и где енисейские кыргызы вели успешные войны с татарами?

Впервые упоминает татар (отуз-татары) самая крупная из известных рунических надписей — памятник в честь Кюль-тегина (732 г.). Один раз они названы там в связи с похоронами первых тюркских каганов, т.е. событиями второй половины VI в. [КТб, с. 4]. Второй раз они упоминаются той же надписью и под тем же названием (отуз-татары) в качестве врагов отца Кюль-тегина, Ильтерес-кагана (ум. в 691 г.). Тогда татары вместе с кыргызами поддержали токуз-огузов, воевавших с тюрками [КТб, с. 14]. В 723—724 гг. татары (токуз-татары) вместе с токуз-огузами восстают против Бильге-кагана, как о том свидетельствует другая руническая стела с эпитафией старшему брату Кюль-тегина [БКб, с. 34]. Последний раз в орхонской рунике татары (токуз-татары) упомянуты в надписи из Могон Шине Усу, эпитафии уйгурскому Элетмиш Бильге-кагану (760 г.) [Рамстедт, 1913, с. 17]. Вместе с огузскими племенами татары в конце 40-х годов VIII в. восстают против уйгурского кагана и терпят поражение. Таким образом, в конце VII — первой половине VIII в. татары придерживаются той же политической ориентации, что и кыргызы, и являются их прямыми или эвентуальными союзниками.

Заметим, что в ситуации VI—VII вв. союз татарских племен назван в орхонских надписях "тридцатью татарами" (отуз-татары), а в середине VIII в., как и в енисейской надписи из Хербис-Баары, они названы "девятью татарами" (токуз-татары). {С. 142} Не исключено, что в изменении названия отражен распад первоначальной группировки татарских племен, но для нас не менее примечательно, что упомянутые енисейской надписью события происходили не ранее второй половины VIII в. Впрочем, и по палеографическим особенностям обе кыргызские стелы не относятся к числу ранних енисейских памятников, датируемых первой половиной VIII в. [Кляшторный, 1976, с. 258—26 7].

Обратимся теперь к сообщениям китайских источников о татарах. Прежде всего отметим, что в составе Уйгурского каганата (744—840) татары были одним из вассальных племенных союзов; по словам китайского автора XII в. Ван Минцзи, тогда "татары были пастухами коров у уйгуров" [Кычанов, 193 0, с. 143] . Кыргызы же, отброшенные уйгурами в 756 г. за Саяны, незадолго до 840 г. появились к югу от Танну-Ола. Тем самым определяется нижняя дата кыргызско-татарской войны. В связи с событиями 842 г. татары впервые упомянуты в китайском источнике — письме китайского чиновника Ли Дэюя — как враги кыргызов и союзники последнего уйгурского кагана [Пеллио, 1929, с. 125—126] ***.

***
Относительно этнической принадлежности татар, упомянутых в орхонских надписях, П.Пеллио замечает: "Допустимо, что они уже тогда были монголоязычны: впрочем, титулатура и номенклатура татар в XII в. сохраняли следы тюркского влияния" |Пеллио, 1949, с. 232— 233]. Вполне оправдан, однако, скепсис некоторых современных исследователей по поводу самой возможности достоверных этнических определений крупных племенных сообществ древней Центральной Азии [Мункуев, 1975, с. 91; Жэлэ, 1979, с. 73].

Главным направлением отступления уйгуров, разгромленных кыргызами в Северной Монголии, были Ганьсу и Восточный Туркестан. Именно на этом направлении их преследовали кыргызы. Ли Дэюй, который вел в 84 2 г. в пограничной крепости Тяньдэ переговоры с кыргызским посольством, сообщает, что, по словам главы посольства, кыргызского "генерала" Табу-хэцзу, кыргызы пришли на "старые уйгурские земли" на р. Хэлочуань, т.е. в верховья Эцзин-гола, и им подчинились Аньси (Куча), Бэйтин (Бешбалык) и дада (татары). Это первое и единственное упоминание о военном столкновении кыргыз и татар, случившемся где-то в Ганьсу или Восточном Туркестане и завершившемся признанием татарами кыргызского сюзеренитета, иначе говоря, выплатой дани [Цай Вэньшэнь, 1967, с. 148]. В следующем (843) году Табу-хэцзу (в ряде источников он именуется также Чжу'у-хэсу) возглавил первое кыргызское посольство к императорскому двору [Супруненко, 1963, с. 67—69].

В 1915 г. в долине р. Тес (Северо-Западная Монголия) Б.Я.Владимирцов обнаружил наскальную руническую надпись, повторно исследованную и прочтенную нами в 1975 г. Надпись содержала имя, которое после нового просмотра надписи в 1989 г. я читаю как Торек Alp Sol (ср. [Кляшторный, 1978, с. 154]. {C. 143} По консультации С.Е.Яхонтова, китайская передача имени кыргызского военачальника Табу-хэцзу есть несколько небрежная транскрипция тюркского Торик Alp Sol. Судя по содержанию надписи, которая теперь может быть датирована серединой IX в., она маркировала центр новых земельных владений кыргызского вельможи, полководца и дипломата, которые стали его юртом после изгнания уйгуров и овладения севером Монголии. Так совпали до мелочей сведения из отчета китайского дипломата и из эпитафий кыргызским участникам южного похода****. Впрочем, кыргызам не было суждено удержать земли на "уйгурской дороге" в Таримский бассейн, важном участке Великого Шелкового пути. Еще до 375 г. ганьчжоуские уйгуры восстановили здесь свое господство [Малявкин, 1983, с. 109, 111].

****
Сообщения о первом после крушения Уйгурского каганата контакте кыргызов с танским чиновником исследованы Г.П.Супруненко (Супруненко, 1974, с. 243] и А.Г.Малявкиным [Малявкин, 1983, с. 101].

Владение татар в Западном крае, столь далеком от их коренных земель в Восточной Монголии, появилось до падения Уйгурского каганата. Во всяком случае, в колофоне пехлевийского манихейского сочинения "Махр-намаг", переписанного в Турфане между 825—332 гг., среди местных вельмож упомянут и глава татар (tatar ара tekin) [Мюллер, 1913, с. 9]. А много позднее, в конце X в., китайский посол к уйгурскому идикуту, Ван Яньдэ, узнает в Турфане о другом китайском чиновнике, побывавшем там, — посольству к уйгурам предшествовало посольство к татарам [Малявкин, 1974, с. 90].

Дипломатическая активность была не частой, но обоюдной. Между 958 и 1084 гг. упомянуты три посольства к различным китайским дворам, совместно отправленные государями ганьчжоуских уйгуров и ганьсуйских татар для заключения военного союза против тангутов [Малявкин, 1974, с. 63—86; Малявкин, 1983, с. 75; Пинке, 1968, с. 130]. Важное дополнение к этим известиям содержится в двух китайских манускриптах 96 5 и 981 гг. из пещерной библиотеки в Дуньхуане. Там прямо сказано, что центр государства татар был в Сучжоу, т.е. на границе Ганьсу и Восточного Туркестана [Гамильтон, 1955, с. 89— 90]. Об этих же татарах сообщают хотано-сакские документы IX—X вв. [Бейли, 1939, с. 38; Бейли, 1949, с. 49]. В "Худуд ал-'алам", анонимной персидской географии X в., татары упомянуты как соседи и союзники тогузгузов, т.е. уйгуров, а Восточный Туркестан назван "страной тогузгузов и татар" [Минорский, 1937, с. 47]. Весьма важны упоминания "чиновного лица (амга)", который "пришел от татар", в деловых письмах из Дуньхуана на тюркском и согдийском языках (конец IX-X вв.), недавно интерпретированных Дж.Гамильтоном и Н.Симе-Вильямсом (доклад на Центральноазиатской конференции в Лондоне, 1987 г.).

Наряду со сведениями указанных источников о татарском государстве в Ганьсу — Восточном Туркестане имеется еще свидетельство эпистолярного источника XI в. Письмо тангутского государя Юань-хао, отправленное Сунскому двору в 1039 г., содержит декларацию о новых границах {C. 144} Тангутского государства, весьма мало соответствующую действительной ситуации. Юань-хао хвастливо заявляет о добровольном подчинении ему туфань (тибетцев), тата (татар), чжанъе (ганьчжоуских уйгур) и цзяохэ (турфанских уйгур), т.е. всех соседних Си Ся владений, расположенных в Гань-су и Восточном Туркестане или обладавших там какими-либо землями [Кычанов, 1968, с. 134].

В домонгольскую эпоху, во всяком случае в X—XII вв., этноним "татары" был хорошо известен не только в Срединной империи, но также в Средней Азии и Иране. Так, наряду с караханидскими тюрками, татары достаточно часто упоминаются в стихах известнейших персидских поэтов. Газиевидский поэт Абу-н-Наджм Манучихри (XI в.) пишет о красивом юноше с "тюрко-татарским обликом"; для других его современников обычной метафорой было "благоухание тысяч татарских мускусов", а имам Садр ад-дин Харрамабади (XI—XII вв.) в касыде, посвященной султану Искандеру, упоминает некоего "татарина" [Браун, ч. 1, с. 166, 169, 202; Ворожейкина, с. 26].

Итак, в IX—XII вв. на территории Ганьсу и в Восточном Туркестане существовало государство татар, известное и китайским дипломатам, и мусульманским купцам. Все же сведения об этом государстве казались южносунскому ученому и чиновнику Ли Синьчуаню (1166—1243) столь необъяснимыми, что вызвали следующее замечание: "Два государства жили на востоке и западе, и обе страны глядели друг на друга на расстоянии в несколько тысяч ли. Не знаем, по какой причине их объединяют и они получили единое наименование" [Кычанов, 1980, с. 145]. До сих пор эта сентенция Ли Син-чуаня оставалась непонятой*****.

*****
Впервые на цитированное место у Ли Синьчуаня обратил внимание выдающийся китайский ученый Ван Говэй (1877—1927). Его замечания к труду Ли Синьчуаня "Цзянь-янь и-лай чао-цзи" ("Различные официальные и неофициальные записи о [событиях] периода [правления] Цзян-янь (1127)") переведены и изданы Н.Ц.Мункуевым [Мункуев, 1975, с. 51—52].

Вряд ли пока возможно столь же определенно локализовать другие татарские государства, упомянутые Рашид ад-дином******. Но его информированность о предмонгольской эпохе в истории татар, вопреки сомнениям В.В.Бартольда [Бартольд, с. 559], ныне очевидна*******. Недаром компетентный источник XI в. называет обширный регион между Северным Китаем и Восточным Туркестаном "Татарской степью" {C. 145} [Махмуд Кашгарский, с. 159], - точно так же южнорусские и казахстанские степи именовались тогда мусульманскими авторами "Дашт-и Кипчак" ("Кыпчакская степь").

******
Возможно, что ключ к поиску иных территорий расселения татар в X—XII вв. содержится в упоминании Ли Синьчуаня о "границах татар" от Линьхуана (совр. Сира-Мурен) на востоке до границ Си Ся на западе и от Цзинчжоу на юге (близ г.Гуйхуачэн в Суйюани) до киданей на севере [Мункуев, 1975, с. 51]. Если эти указания верны, то все "шесть татарских юртов", упомянутых Рашид ад-дином, занимали большую часть степной и горно-степной зоны Монголии и Северного Китая.
*******
О соотношении труда Рашид ад-дина с прочими источниками, освещающими дочингисовый период истории монголов, см. [Амбис, 1970, С. 125-133].

Название "Татарская степь" хорошо согласуется с другими сведениями о расселении татар в IX—X в. и объясняет, почему столетие спустя монголы, занявшие то же пространство, в тюркской и мусульманской среде, как и в Китае, именовались татарами. Это тюркское обозначение монголов привилось не только в Средней Азии и на Ближнем Востоке, но и на Руси, и в Западной Европе, вопреки тому, что сами монголы себя татарами не называли********.
********
В китайской политической и историографической традиции начиная с сунского времени решительно преобладало поименование монголов татарами. Даже в тех случаях, когда для служащих сунских военных и дипломатических ведомств не было сомнений, как в самом деле надлежит именовать новых соседей империи, тексты редактировались желательным образом и этноним "монгол" заменялся либо на да-да "татарин", либо на мэн-да "монголо-татары". Очень показателен в этом смысле факт, приводимый Ли Синьчуанем: "Когда монголы (мэн-жэнь) вторглись в государство Цзинь, [они] назвали себя Великим Монгольским государством (да мэн-гу го). Поэтому пограничные чиновники прозвали их Монголией (мэн-гу)". Позднее последнее название было заменено на мэн-да [Мункуев, 1975, с. 123]. Подобные замены были обязательны для официальных текстов даже при описании непосредственных контактов. Так, в отчете сунского посольства 1211—1212 гг., недавно опубликованном Г.Франке, монголов последовательно именуют татарами [Франке, 1981 , с. 170 и сл.]. Еще более показателен случай, приводимый автором "Мэн-да бэй-лу". По его словам, Мухали, наместник Чингис-хана в Северном Китае (го-ван Мо-хоу), каждый раз сам называл себя "мы, татары" [Мункуев, 1975, с. 53]. Ван Говэй, комментируя это место, замечает, что здесь просто употреблено то название монголов, которое было принято китайцами. Естественно, что Мухали, происходивший из племени джалаир, никак не мог называть себя татарином [Мункуев, 1975, с. 135].

Кыргызско-татарская война 842 г., участником которой был герой енисейской рунической надписи Кюлюг Йиге, стала отражением новой ситуации в Центральной Азии, определявшейся в IX—X вв. взаимоотношениями кыргызов, татар и киданей, прежних аутсайдеров, занявших тогда политическую авансцену.

Литература

Амбис, 1970. — Нambis L. L'histoire des Mongols avant Gengis-khan d'apres les Sources chinoises et mongoles, et la documentation сonservee par Rasidu-d-'Din. — CAJ. 1970, vol. XIV.
Бартольд. — Бартольд B.B. Татары. — Сочинения. Т. V. М., 1968.
Бейли, 1939. — Bailey H.W. Turks in Khotahese Texts. - JRAS. 1937, pt 1.
Бейли, 1949. — Bailey H.W. A Khotanese Text Concerning the Turks in Kantsou. - AM. NS. Vol. 1 . 1949, t. 1. БКб — Большая надпись в честь Бильге-кагана (текст по: Молов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии и Киргизии. М.-Л., 1959).
Браун, 1906. — Browne Е.С. The Lubabu 'l-Albab of Muhammad Awfi, 1961. London-Leiden, 1906.
Васильев, 1983. — Васильев Д.Д. Корпус тюркских рунических надписей бассейна Енисея. Л., 1983.
Вайнштейн, 1963. — Вайнштейн СМ. Курганы и стелы с древнетюркской надписью в урочище Хербис-Баары. — УЗТНИИЯЛИ. Вып. 10. Кызыл, 1963.
Ворожейкина, 1971. — Ворожейкина З.Н. Диван Манучихри. — Письменные памятники Востока. Историко-филологические исследования. Ежегодник 1968. М., 1971.
Гамильтон, 1955. — Hamilton J.R. Les Ouighours a l'epoque des Cing dynasties d'apres les documents chinois. P., 1955.
Жэлэ, 1979. — Geley J.-Ph. L'ethnonyme mongol a l'epoque precinggis-qanide (XII s.). Etude d'ethnologie politique du nomadisme. — Etudes Mongoles. Cahier 10. P., 1979.
Кляшторный, 1976. — Кляшторный С.Г. Стелы Золотого озера (К датировке енисейских рунических памятников). — Turcologica: К семидесятилетию академика А.Н.Кононова. Л., 1976.
Кляшторный, 1978. — Кляшторный С.Г. Наскальные рунические надписи Монголии. — Тюркологический сборник 1975. М., 1978.
Кляшторный, 1987. — Кляшторный С.Г. Девятая надпись с Уйбата. — СТ. 1987, № 1.
КТБ. — Большая надпись в честь Кюль-тегина (Текст по: Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. М.-Л., 1951).
Кызласов, 1987. — Кызласов И.Л. Земледельческое жертвоприношение древнехакасской общины (Новый рунический памятник на Среднем Енисее). - СТ. 1987, № 1.
Кычанов, 1968. — Кычанов Е.И. Очерк истории тангутского государства. М., 1968.
Кычанов, 1980. — Кычанов Е.И. Монголы в VI — первой половине VII в — Дальний Восток и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1980.
Кычанов, 1986. — Кычанов Е.И. О татаро-монгольском улусе XII в. — Восточная Азия и соседние территории в средние века: История и культура народов Азии. Новосибирск, 1986.
Кычанов, 1990. — Кычанов Е.И. О ранней государственности у киданей.— Центральная Азия и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1990.
Малявкин, 1974. — Малявкин А.Г. Материалы по истории уйгуров в IX— XII вв. Новосибирск, 1974.
Малявкин, 1983. — Малявкин А.Г. Уйгурские государства в IX—XII вв. Новосибирск, 1983.
Махмуд Кашгарский. — Mahmud al-Kasgari. Compendium of the Turkic Dialects. Edited and Translated by R.Dankoff and J.Kelly. Pt I. 1982 (Harvard University Sources of Oriental Languages and Literatures, 7).
Мункуев, 1975. — Мзн-да бэй-лу. Пер. с китайского, введ., коммент. и прил. Н.Ц.Мункуева. М., 1975 (Памятники письменности Востока. XXVI).
Минорский, 1937. — Minovsky V. Hudud al-'Alam."The Regions of the World". A Persian Geography 372 A.H. - 982 A.D. L., 1937
{С. 147}
Мюллер, 1913. — Muller F.W.K. Ein Doppelblatt aus einem manichai-schen Hymnenbuch (Mahrnamag) . В., 1913.
Пеллио, 1929. — Pelliot P. L'edition collective des oeuvres de Wang Kuo-wei. - TP. 19 29, vol. 26.
Пеллио, 1949. — Pelliot P. Notes sur l'histoire de la Horde d'Or. P., 1949 (Oeuvres posthumes de Paul Pelliot, II).
Пинке, 1968. — Pinks E. Die Uiguren von Kan-chou in der friihen Sung-Zeit. Wiesbaden, 1968.
Рамстедт, 1973. — Ramstedt G.J. Zwei uigurische Runeninschriften in der Nord-Mongolei. - JSFOu. 1913, vol. XXX, № 3.
РД. — Рашид ад-дин. Сборник летописей. Т. I, кн. 1. М.—Л., 1952.
Супруненко, 1963. — Супруненко Г.П. Документы об отношениях Китая с енисейскими кыргызами. — Изв. АН Кирг.ССР. Сер.обществ.наук. Т. I. Вып. 1. 1963.
Супруненко, 1974. — Супруненко Г.П. Некоторые источники по древней истории кыргызов. — История и культура Китая. М., 1974.
Франке, 1981. — Franke H. A Sung mbassy of 1211—1212: the Shih-Chin-lu of Ch'eng Cho. - BEFEO. 1981, t. LXIX.
Цай Вэньшэнь, 1967. — Tsai Wen-shen. Li Te-yu 'nun mektuplarina gore uygurlar (840-900). Taipei, 1967.
Щербак, 1961. — Щербак A.M. Новая руническая надпись на камне. — УЗТНИИЯЛИ. Вып. IX. 1961.
Щербак, 1964. — Saerbak A. L'inscription runique d'Oust-Elegueste (Touva). - UAJ. 1964, vol. 35.

@темы: номадистика