House Katsap - We do not jump
Из мордокниги Олега Дивова, прекрасное о наших диссидентах и борцах за все хорошее. Особенно прекрасен Бродский. Краусаучег просто:
Просто для общего развития.
Представьте: 1969 год, Москва, сидят на кухне двое американских славистов и двое советских литераторов.
И _наши_ им объясняют, что Вьетнам надо уничтожить.
“Это очень печально, но они же не люди” (И.Бродский)
Примета времени. Пресловутая кухонная фронда. Но дальше начинаются реплики еще интереснее.
"...К сожалению, бóльшая часть вечера ушла на долгий и бесплодный спор о Вьетнаме. В течение нескольких следующих лет мы регулярно спорили с нашими русскими друзьями на эту тему, и они, как правило, не понимали нашей антивоенной позиции. Особенно горячился Андрей [Сергеев]: он утверждал, что очень глупо с нашей стороны не уничтожать коммунизм везде, где только можно. Именно этот аргумент нам обычно и доводилось слышать от наших охваченных милитаристским пылом оппонентов, причем не от каких-нибудь невежд, незнакомых с американской культурой и историей, а как раз наоборот, от тех, кто знал о ней больше других (но, за редкими исключениями, все равно ничего в ней не понимал). Иосиф [Бродский] склонялся скорее на его сторону, хотя в тот раз выступал своего рода примирителем (позже, в достопамятной словесной битве в Ленинграде, он был неумолим). Так что худшим, что мы тогда от него услышали, было следующее: мне жаль это говорить, я люблю людей, но вы должны отправиться туда и сбросить на них водородную бомбу. “Это очень печально, но они же не люди”, – добавил он. Андрей согласился, и оба сказали: все ведь элементарно, кто это начал? Они искренне считали, что это простой вопрос. Я продолжал задавать им вопросы, я сказал, что хочу как следует понять их позицию и то, как именно они предлагают решать с точки зрения закона, кто в Америке хороший, а кто плохой (то есть противник войны), дабы в соответствии с их планом наказать последних. Иосиф перебил меня, заявив, что если бы у него была рыжая жена (как у меня), ему “было бы наплевать на все остальное”. Мы вспомнили студентов, которые подвергались насилию со стороны властей на съезде Демократической партии США в 1968 году, в Беркли и других местах. Андрей заявил, что так им и надо: мол, если студенты собираются на митинги и протестуют, то “они превращаются из студентов в политиков”. Если студенты хотят лезть в политику, пожалуйста, но тогда они уже больше не студенты. “И чего они вообще митингуют – у вас ведь можно голосовать, это у нас нельзя!” Типичным для этой линии поведения были и выпады против чернокожих борцов за свои права. Не так уж плохо они живут, говорил Андрей, чтобы всерьез на что-то жаловаться. Один русский зэк попросил, чтобы его отправили жить в негритянское гетто. Нам не раз повторяли этот анекдот в доказательство того, что русским живется гораздо хуже, чем самым разнесчастным американским неграм.
В конце мы сказали, что переписывать такие законы, как свобода слова, следует с большой осторожностью (Андрей заявил, что свобода слова должна быть “не для всех”, в частности не для маоистов). Стоит переделать один закон, сказали мы, как тут же возникает нужда в переделке следующего. На это Иосиф сказал: “Когда такое слышишь, плакать хочется – ведь у нас-то здесь вовсе ничего нет”. Мы и по сию пору ведем с Иосифом подобные, хотя и более аргументированные споры, и, насколько мне известно, никто из нас никогда не принимал их чересчур близко к сердцу, но Андрей был очень расстроен и через несколько лет разорвал с нами отношения, решив, что у нас, особенно у Эллендеи, слишком уж левые взгляды".
Карл Проффер. "Без купюр"
Просто для общего развития.
Представьте: 1969 год, Москва, сидят на кухне двое американских славистов и двое советских литераторов.
И _наши_ им объясняют, что Вьетнам надо уничтожить.
“Это очень печально, но они же не люди” (И.Бродский)
Примета времени. Пресловутая кухонная фронда. Но дальше начинаются реплики еще интереснее.
"...К сожалению, бóльшая часть вечера ушла на долгий и бесплодный спор о Вьетнаме. В течение нескольких следующих лет мы регулярно спорили с нашими русскими друзьями на эту тему, и они, как правило, не понимали нашей антивоенной позиции. Особенно горячился Андрей [Сергеев]: он утверждал, что очень глупо с нашей стороны не уничтожать коммунизм везде, где только можно. Именно этот аргумент нам обычно и доводилось слышать от наших охваченных милитаристским пылом оппонентов, причем не от каких-нибудь невежд, незнакомых с американской культурой и историей, а как раз наоборот, от тех, кто знал о ней больше других (но, за редкими исключениями, все равно ничего в ней не понимал). Иосиф [Бродский] склонялся скорее на его сторону, хотя в тот раз выступал своего рода примирителем (позже, в достопамятной словесной битве в Ленинграде, он был неумолим). Так что худшим, что мы тогда от него услышали, было следующее: мне жаль это говорить, я люблю людей, но вы должны отправиться туда и сбросить на них водородную бомбу. “Это очень печально, но они же не люди”, – добавил он. Андрей согласился, и оба сказали: все ведь элементарно, кто это начал? Они искренне считали, что это простой вопрос. Я продолжал задавать им вопросы, я сказал, что хочу как следует понять их позицию и то, как именно они предлагают решать с точки зрения закона, кто в Америке хороший, а кто плохой (то есть противник войны), дабы в соответствии с их планом наказать последних. Иосиф перебил меня, заявив, что если бы у него была рыжая жена (как у меня), ему “было бы наплевать на все остальное”. Мы вспомнили студентов, которые подвергались насилию со стороны властей на съезде Демократической партии США в 1968 году, в Беркли и других местах. Андрей заявил, что так им и надо: мол, если студенты собираются на митинги и протестуют, то “они превращаются из студентов в политиков”. Если студенты хотят лезть в политику, пожалуйста, но тогда они уже больше не студенты. “И чего они вообще митингуют – у вас ведь можно голосовать, это у нас нельзя!” Типичным для этой линии поведения были и выпады против чернокожих борцов за свои права. Не так уж плохо они живут, говорил Андрей, чтобы всерьез на что-то жаловаться. Один русский зэк попросил, чтобы его отправили жить в негритянское гетто. Нам не раз повторяли этот анекдот в доказательство того, что русским живется гораздо хуже, чем самым разнесчастным американским неграм.
В конце мы сказали, что переписывать такие законы, как свобода слова, следует с большой осторожностью (Андрей заявил, что свобода слова должна быть “не для всех”, в частности не для маоистов). Стоит переделать один закон, сказали мы, как тут же возникает нужда в переделке следующего. На это Иосиф сказал: “Когда такое слышишь, плакать хочется – ведь у нас-то здесь вовсе ничего нет”. Мы и по сию пору ведем с Иосифом подобные, хотя и более аргументированные споры, и, насколько мне известно, никто из нас никогда не принимал их чересчур близко к сердцу, но Андрей был очень расстроен и через несколько лет разорвал с нами отношения, решив, что у нас, особенно у Эллендеи, слишком уж левые взгляды".
Карл Проффер. "Без купюр"
-
-
01.11.2018 в 18:09На самом деле стандартная позиция, формулировку которой где-то видел в таком лаконичном высказывании: "Мы - няшки, они (идеологический противник) - какашки". В сущности же, мертвые не кусаются (с)
-
-
01.11.2018 в 18:33-
-
01.11.2018 в 22:05Хех... тут ведь как?
В это время дверь распахнулась и оттуда появился явно неудовлетворенный Чурменяев. Судя по его нахмуренной решительности, он тоже отправился жаловаться, но не в партком, а, как и положено уважающему себя диссиденту, – в ЦК. //(c) Ю. Поляков.
Хотя, на мой взгляд, роль подобных личностей в развале Союза и последующем обычно преувеличивают.
-
-
01.11.2018 в 22:14-
-
02.11.2018 в 10:28Хотя, на мой взгляд, роль подобных личностей в развале Союза и последующем обычно преувеличивают.
Конечно, государства рушатся по более серьёзным причинам, чем происки не имеющей никакой власти "творческой интеллигенции". Но в том, что никакого сопротивления развалу со стороны народных масс не было - огромнейшая "заслуга" таких вот высокодуховных господ.
Белокурая Гретхен, а я, например, совсем не удивился. Читая Бродского, я всегда так и видел с огромным трудом сдерживаемую гримасу отвращения, не сходящую с лица автора при мысли об окружающих людях. Помнится, кто-то приводил высказывание Плисецкой о выстраданном всей жизнью понимании, что человечество состоит из сплошных мерзавцев, а хороших людей в нём можно пересчитать по пальцам. Вот и Бродский, по-моему, тоже это же, хм, выстрадал.
-
-
02.11.2018 в 10:43И еще я где-то читала, что время, проведенное в ссылке в глухой деревушке, он считал лучшим временем своей жизни. Так что полагала, что довольно наивного и ленивого юношу окрутили ушлые тетки вроде Лидии Чуковской, а самому ему вообще было лень и пофиг о чем-то размышлять.
-
-
02.11.2018 в 11:01Мне, к примеру, не нравятся компании, распивающие пиво на улице и кидающие бутылки к нам под забор - но мысль "надо их убить, они не люди" у меня на этом основании, слава всем богам, не возникает.
Не возникает в принципе, или не возникает потому, что существуют милиция/полиция, суд и тюрьма? А это совсем не одно и тоже. Думаю, дай среднему человеку какую-нибудь тетрадь смерти (или другую возможность условно-безнаказанно ликвидировать всех вставших на пути), и в ней очень быстро сократится количество чистых листов.
Естественно для человека любить своих и не любить чужих (что бы каждый ни вкладывал в понятия "свои" и "чужие"); но приравнивать "не любить" к "убивать" - это уже особый случай.
Ну, я бы так не сказал. Насколько себе представляю ситуацию, большую часть своей сознательной жизни (а хомо сапиенс не меньше 40к лет) человечество существовало именно с установками типа "лучше убить этого чужака,- на всякий случай, от греха подальше, а там посмотрим", "Эта женщина слишком красива, вдруг она ведьма, давайте сожжем ее на костре, мало ли", "Или ты съешь Пуббу [из враждебного племени], или Пубба съест тебя" и тому подобное, а гуманистическим же идеям и понятиям всего-навсего лет так триста-четыреста.
-
-
03.11.2018 в 08:48Хотя, на мой взгляд, роль подобных личностей в развале Союза и последующем обычно преувеличивают.
В развале - возможно, всё-таки это был многофакторный процесс. А вот дальнейшее переформатирование истории, игры с цифрами и неуклонно растущая русофобия внутри страны - целиком на их совести. Интеллигенция оперирует массовым сознанием и если бы она не прогнивала изнутри за счет подобных лицемеров, мы не имели бы сейчас уже сформированное общественное мнение о героическом Колчаке, невинно убиенном канонизированном царе, за которого нам всем предлагается страдать и каяться, а также о чекистах, которые в заградотрядах больше людей уложили, чем фрицы.