House Katsap - We do not jump
Индоевропейские соседи Китая по древнекитайским источникам
В поздний период династии Шан (Инь) в Китае (XIII-XI вв. до н.э.), согласно оракульным надписям этого времени, её главным внешним врагом были племена, носившие название цян (羌 qiāng). Они обитали на северо-западе от ядра Шанского государства. С эпохи Хань (III в. до н.э. – III в. н.э.) цянами назывались тибето-бирманские племена, и в современном Китае это имя носит немногочисленная народность, живущая на востоке Тибетского плато и говорящая на языке, близком к тибетскому. На этом основании цянов Шанской эпохи часто также считают тибето-бирманцами, однако такое отождествление представляется ошибочным.
Слово qiāng не имеет китайской этимологии и, вероятно, является китайской передачей иностранного этнонима. Иероглиф, которым обозначались цяны (羌

После падения династии Шан и прихода ей на смену династии Чжоу в сер. XI в. до н.э. термин цян перестаёт употребляться. Вместо этого северо-западные враги китайского государства в X-VII вв. до н.э. называются словом жун (戎 róng). Буквальное значение слова róng – «война», и передающий его иероглиф составлен из знаков «алебарда» (gē

В Китае эпохи Западного Чжоу (XI-VIII вв. до н.э.) имелись лишь два носивших родовые имена клана – Цзи и Цзян. Род Цзи был царским, а из рода Цзян чжоуские цари брали себе жён. По легенде, которую сообщает, в частности, Сыма Цянь, матерью основателя династии Чжоу Хоу Цзи (Князя Просо) была женщина из рода Цзян – Цзян Юань. Будучи женой императора Ку, она забеременела, наступив ногой в огромный след в земле, оставленный божеством. Испугавшись последствий, Цзян Юань после рождения сына трижды пыталась от него избавиться, но каждый раз жизнь ребёнка спасали дикие звери. Когда стало ясно, что ребёнок является сверхъестественным существом, он был взят к царскому двору и там воспитан. Этот миф о начале династии Чжоу сходен с рядом мифов о чудесном рождении царей от богов у индоевропейских народов (ср. легенду о Ромуле и Реме и т.д.) и может быть индоевропейским по происхождению. Сын Хоу Цзи Бу Ку покинул императорский двор и ушёл жить в землю скотоводов жунов, но спустя какое-то время чжоусцы вернулись в Китай и вновь занялись земледелием.
Название рода Цзян (jiāng) сходно с названием народности Цян (qiāng), а обозначающий Цзян иероглиф (姜



В эпоху, последовавшую за Западным Чжоу, появляются новые обозначения для воинственных врагов Китая. Историк Сыма Цянь (135-67 гг. до н.э.) называет обитателей западных и северных окраин в VII-IV вв. до н.э. жунами или ди. Обозначающий ди (dí



В этот же период входит в употребление и наиболее общий термин для обозначения западных и северных врагов Китая – ху (胡 hú


В IV в. до н.э. этническая карта областей, прилегающих к Китаю с запада и севера, переживает очередные изменения, и на смену жунам и ди приходят юэчжи и сюнну.
Цинк.
И продолжение из уже цитировавшегося ранее поста:
Археологическим выражением тюркско-монгольско-маньчжурской общности, представителей которой китайские источники I тыс. до н.э. называют «восточными варварами» (dōng hú


Примерная граница между индоевропейским и тюркско-монгольско-маньчжурским мирами ок. сер. I тыс. до н.э.
К этому времени восточные соседи индоевропейцев уже перешли от охоты и собирательства к скотоводству. На территории Монголии кости коней, коров, овец и коз появляются на археологических памятниках в ритуальных и кухонных контекстах с XIV в. до н.э. В нашем распоряжении имеются результаты генетического исследования останков 22 ранних скотоводов культуры Плиточных могил и Оленных камней, живших на территории Северной Монголии в 1380-975 гг. до н.э. У 7 из 9 подвергнутых более глубокому анализу было засвидетельствовано употребление при жизни коровьего, овечьего и козьего молока, причём породы крупного и мелкого рогатого скота оказались заимствованными с запада, а не местными.
По аутосомным генам исследованные были в основном потомками охотников-собирателей Прибайкалья, близкими к современным тувинцам и алтайцам, однако у них обнаружилось ок. 7% примеси «скотоводов западной степи» (т.е. индоевропейцев), пришедшей, вероятно, с соседнего Саяно-Алтая. Большинство материнских гаплогрупп были сибирскими (A, B, C, D, G). У 12 мужчин удалось установить отцовские гаплогруппы: десять были носителями Q1a, один – N1c1a и один – R1a1a1b2a2a (R-Z2123). Последний был также по аутосомным генами примерно на 50% «синташтинцем». ( Choongwon Jeong et al. Bronze Age Population Dynamics and the Rise of Dairy Pastoralism on the Eastern Eurasian Steppe // www.pnas.org/content/115/48/E11248 ) Отсюда можно заключить, что к XIV в. до н.э. тюрко-монголо-маньчжуры заимствовали у индоевропейцев скотоводство вместе с соответствующими породами скота, причём это заимствование сопровождалось небольшим притоком индоевропейских генов.
( Свернуть )
О выделении из тюркско-монгольско-маньчжурской общности собственно тюрков можно говорить ко времени выхода на историческую сцену гуннов (кит. сюнну), которые начинают упоминаться в китайских источниках с III в. до н.э. Остатки их языка, сохранённые в китайских текстах, позволяют с надёжностью определить их как преимущественно тюркоязычный народ. Что касается места, где сформировался пратюркский язык, то реконструируемые для него названия растений определённо указывают на плато Ордос в нынешней Внутренней Монголии: «Однозначно по семантике для пратюркского языка реконструируются дуб, ива, липа, лиственница, клён и виноград. Из них ива, липа, лиственница растут как на территории Саяно-Алтайского региона, так и на Ордосе. Анализ ареалов распространения дуба, клёна и винограда приводят нас к совершенно неожиданному результату. Он однозначно указывает на локализацию прародины тюрков на Ордосе, потому что в Саяно-Алтайском регионе эти деревья не растут. Таким образом, данные по лингвистической реконструкции названий деревьев дают тот же результат, что и последние исследования по археологии» (Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 2006. С. 404).
Западными соседями гуннов были юэчжи, как и они, появляющиеся в китайских текстах под таким именем в III в. до н.э. Слово «юэчжи» воспроизводит современное мандаринское чтение (yuè zhī

По свидетельству Сыма Цяня, гунны первоначально находились в зависимости от юэчжей и были обязаны отправлять им в заложники своих царевичей: «В прежние времена [юэчжи] были могущественны и с презрением относились к сюнну… В это время… юэчжи достигли расцвета. Шаньюем у сюнну был Тоумань… У шаньюя был старший сын по имени Маодунь. Позднее у него появился младший сын, родившийся от любимой яньчжи (т.е. хатун). Шаньюй, желая устранить Маодуня и возвести на престол младшего сына, отправил Маодуня заложником к юэчжи» (перевод В.С. Таскина).
Археологическим свидетельством подобной зависимости является распространение с IV в. до н.э. в элитных погребениях Ордоса предметов из драгоценных металлов с изображениями в пазырыкском (скифо-сибирском) зверином стиле. Некоторые исследователи даже предполагают, что ранние тюрки имели правящую династию иранского происхождения: «Ассоциируемое со всеми этими датировками время и место существования и распада тюркского праязыка, как кажется, достаточно хорошо укладывается на широкую территорию между нынешним Ордосом и южным Саяно-Алтаем, в рамках археологической культуры Лоуфань, носители которой занимались отгонным скотоводством на большой территории и которая соседствует с юэчжи, обнаруживает обширные связи с Китаем и более скромные – с пазырыкской (этнически иранской) культурой – причём, скорее всего, они связаны с полученной на какой-то срок пазырыкской по происхождению правящей династией» (Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 2006. С. 783).
Цинк.